— Я работал, как всегда, на совесть, а не на прибор,— взъерепенился Дима, зная, на что намекает Агеев.
Вообще-то Дима сказал честно, что он работал, как всегда, хотя и ему казалось, что усилий на этот раз он прилагает больше, чем обычно.
— Ладно,— сказал Дима,— на этот раз округлим, потому что все работали почти одинаково...
Подсчитали общее число потраченной энергии, получилось по шкале силомера четыре тысячи четыреста усилий. Потом Дима написал на фанерке: «Скамейку сделали...» — перечислил фамилии и ниже вывел цифры: «Истратили четыре тысячи четыреста усилий». После этого стали выносить скамейку во двор.
— Как всегда, Чикин с оркестром ее сломает,— посетовал Агеев.— Новый год. Все гуляют. И призвать их к порядку некому.
— А мы, не как всегда, проверим,— сказал Дима,— с помощью этого силомера, сколько они потратят на это энергии. Интересно ведь...
— Сколько?!—сказал Агеев.— Мы на это почти пять тысяч усилий истратили, а Чикин-Брикин со своей командой в два счета сломает.
И какая разница, если они, предположим, не в два, а в четыре счета это сделают?..
— Очень даже большая разница,— возразил ему Дима Колчанов,— раньше они в два счета просто скамейку ломали, а теперь будут знать, что вместе со скамейкой уничтожают почти пять тысяч наших усилий!
— Ладно, пусть ломают,— смирился Агеев,— зато на этот раз мы действительно с помощью этой скамейки и... еще кое-чего уличим Чикина и его компанию в злостной экономии своих сил. Пусть им будет стыдно, что мы все вместе истратили столько сил на работу, а они — нисколько на ее уничтожение.
Скамейку установили возле освещенной разноцветными лампочками и разукрашенной игрушками елки, рядом вбили в сугроб колышек с надписью о количестве истраченных усилий. После этого спрятались в беседке под лавочками и навели на скамейку силомер. Вскоре возле елки появились Чикин, Носков, Шилов и Савосин. Сначала они покрутились вокруг скамьи, как рыбешки вокруг крючка с наживкой. Затем приблизились к ней совсем близко и стали читать надпись на колышке. Прочитав, стали смеяться над этой надписью. Похохотав, начали пинать фанерку ногами. Сбив колышек на снег, принялись за скамейку. Приподняв, грохнули ее о землю. Несколько раз. Одним словом, не прошло и пяти-шести минут, как на снегу валялось все, что осталось от скамейки. Расшвыряв обломки ногами, Чикин и его дружки торопливо скрылись в подворотне.
— Быстро расправились,— сказал Емельянов.
