— Погодите-ка! — Рахель наморщила ясный лоб. — Нимрод — это не тот самый царь, что хотел построить знаменитую Вавилонскую башню? Ну ту, из-за которой произошло смешение языков? Что ж, судя по этим громадным каменным блокам, опыт в строительстве у него был немалый!
Замученный крутым подъемом «пежо», отдуваясь, осторожно свернул на узкую выровненную для машин дорожку, огибающую подножие исполинской крепости, и остановился на засыпанной гравием площадке перед входом в заповедник — в полуметре от пропасти. Дамы опасливо подошли к хлипкой ограде, чисто символически отделяющей парковочную площадку от края земли, и, затаив дыхание, глянули вниз — в небо, в легкое облачко, серым туманом проплывавшее под ними. Там, в далекой дымке, виднелись острые верхушки темно-зеленых елей, с пронзительным писком чертили небо ласточки и доносился низкий натужный рык взбиравшегося в горы туристического автобуса.
— Пойдемте, посмотрим в тишине крепость, пока орава галдящих туристов не испортила первозданную тишину. — Рахель потащила подруг к входу в заповедник.
Купили билеты, вооружились книжечками с описанием наиболее важных объектов и истории памятника архитектуры XII–XIII веков. Выяснили, что легендарные Нимроды не имели к сооружению никакого отношения, а во всем виноват великий мамелюк и султан косоглазый Бейбарс (аль-Малик аз-Захир Рукн-ад-дин Бейбарыс аль-Бундукдари ас-Салих, как было написано в проспекте), охраняющий полнощные страны от неверных и построивший стратегический объект в единственном ущелье, соединяющем Шелковый и Соляной пути из Дамаска со Средиземным морем.
Крытыми арками и подземными переходами прошли во внутреннюю часть крепости — к знаменитой арке с арабской, выбитой на камне надписью.
Ясмин, наморщив выпуклый темный лобик, пыталась прочесть кружевную вязь — арабский она учила в школе. Они гуляли среди высоких каменных арок, выдержавших разрушительные землетрясения, шарахались от летучих мышей, мирно живущих в подземных лабиринтах, заглядывали в узкие длинные бойницы, любуясь пасторальными видами, слушали кваканье лягушек в заросшем ряской бассейне XIII века, смотрели на выбитую в каменной плите сетку для игры в шеш-беш, которой стража Бейбарса развлекалась в свободное от дежурства время. Гуляли и думали о том, что «все боится времени, а время боится пирамид». Видимо, не только пирамид.
Наконец поднялись и на высокий донжон — высокую башню, с которой, как и во всякой средневековой крепости, и европейской, и арабской, можно было обозревать окрестности. Еще раз полюбовались бескрайними просторами, в которые уходили синие, как волны, горы, еще раз проследили за полетом громадных орлов — крошечных крестиков в необозримом лазурном небе, плавно, кругами, сносимых в неизмеримую даль. Посмотрели и на грешную землю — тоже не близкую с почти семиметровой башни. Там, далеко внизу, увидели добравшийся-таки сюда туристический автобус — сейчас он мирно отдыхал рядом с малюткой-«пежо». Вгляделись и в группу игрушечных туристов, муравьями направлявшуюся к входу в крепость.
