Он с тоской оглядел комнату. Обычная больничная палата. Все казенное. Лишь один привычный предмет украшал комнату — свадебная фотография Моргана и Флисс. Фотографию привезла с собой мать Моргана. Фотограф запечатлел Моргана, Флисс, отца и мать на фоне маленькой церквушки в Тюдор-Кросс. Свадьбу отпраздновали в доме родителей жениха. Флисс жила практически одна: после смерти отца ее мать вышла замуж и навсегда уехала с новым мужем в Америку.
Как же мы были счастливы в тот день! — вспоминал Морган с болью в сердце. Они прожили вместе больше года и были уверены: брак их продлится целую вечность. Флисс не хотела отпускать его в Ньянду. Это была их первая и последняя ссора. Он дал себе слово помириться с Флисс, как только вернется…
При этой мысли комок подкатил к горлу. Моргану стало жалко родителей. За эти годы они здорово сдали. Отец стал седой как лунь.
Интересно, подумал Морган, а вдруг и у меня поседели волосы? Что ж, увидим, когда отрастут. Но сейчас он ощущал себя стариком. Флисс молодцом — ничуть не изменилась. Только отпустила волосы, а больше никаких перемен.
До чего же она хороша на свадебной фотографии! И как иногда круто жизнь обходится с людьми! В отчаянье Морган чуть не изорвал фотографию в мелкие клочья. А вдруг Флисс притворяется, будто она в шоке, а на самом деле уже давно живет с другим мужчиной? — пронеслось в голове у Моргана.
Черт побери! Моргай, возьми себя в руки! — приказал он себе. Постарайся выздороветь. Сейчас ты практически здоров, хотя доктора и предупреждают, что понадобится время, чтобы вернуться к нормальному образу жизни.
Морган прилег на потертый кожаный диван и взял в руки ТВ— пульт. Мелькание телевизионных каналов не давало сосредоточиться. Все мысли были заняты собственной судьбой. На дне чемодана лежала старая общая тетрадь в коленкоровом переплете — дневник, который он вел все эти годы.
Казенные часы на запястье медленно отсчитывали послеобеденное время. До вечернего визита психиатра Морган должен был спать. Однако снотворное не действовало. Морган ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть.
Ремешок часов непривычно болтался на худом запястье. По рассказу матери, собственные часы Моргана от Картье, подаренные на тридцатилетие, были якобы найдены в сгоревшем джипе. Именно этот факт убедил Унгаве в том, что Морган действительно погиб.
Тошнота подступила к горлу. На лбу выступила испарина. Именно от такого рода воспоминаний и пытались избавить Моргана врачи. Несмотря на то что он тоже стремился избавиться от навязчивых мыслей, образы, возникавшие в его воспаленном воображении, были по-прежнему чересчур яркими.
