Элфи смотрела себе под ноги, убежденная в том, что ее не только не зачислят в Корпус, но и выкинут из полиции. Слева от нее хныкал Финт – требовал позвать адвоката. Охраняемые законом птицы кружили над головой, а Бобб и Юникс, оставшиеся валяться в поле, вероятно, пытались сообразить, при каких обстоятельствах вырубились. Элфи наконец осмелилась поднять взгляд. На лице майора боролись противоречивые чувства, отчего лицо было заметно перекошено. Она сумела распознать гнев и изумление и даже, кажется, капельку восхищения.
– Ты попала в меня, – проговорил наконец Крут.
– Именно так, – подтвердил Труба. – Попала.
– А я сказал…
– Определенно сказал.
Крут резко повернулся к Трубе.
– Ты кто? Попугай? Заткни пасть, я тут пытаюсь засунуть подальше собственную гордость, а ты мне мешаешь!
Труба в ответ изобразил короткую пантомиму: запер рот на воображаемый замок и выбросил ключ.
– Сегодняшнее происшествие обойдется департаменту в целое состояние, Малой. Чтобы замести следы, придется восстановить дом или вызвать небольшое цунами. На это уйдет не менее полугодового бюджета.
– Я знаю, сэр, – застенчиво потупилась Элфи. – Извините, сэр.
Крут достал бумажник и, к ее изумлению, извлек из потайного отделения серебряные желуди. Элфи так растерялась, что едва сумела поймать знаки различия, когда майор бросил их ей.
– Носи с честью. Добро пожаловать в Корпус.
– Спасибо, сэр, – сказала она, прикрепляя желуди к лацкану.
Луч восходящего солнца упал на знаки различия, и они засияли, как звезды.
– Первая девица в Корпусе, – простонал майор.
Элфи опустила голову, чтобы скрыть улыбку, которая против ее воли выползла на лицо.
– Месяцев через шесть ты будешь умолять, чтобы я отпустил тебя, – проворчал Крут. – И обойдешься мне в целое состояние.
В первом случае он ошибался, а во втором был абсолютно прав.
