- Насиделись, - длинный легко вскочил на ноги. - Надо двигать.
- Куда?
Язык плохо слушался толстяка, да и ноги тоже. Он только жалобно скривился, не двигаясь с места.
- Куда, куда... К твоей ракете, куда же еще!
- А как же эти...
- Кто эти?
- Звери.
Длинный быстро огляделся. Толстяк прав, звери могут быть везде. И здесь тоже. Так чего, спрашивается, ждать? Надо прорываться, пока есть попутчик.
- Хватит рассуждать. Вставай и потопали.
Толстяк покачал головой. Он сидел на траве, упираясь локтями в колени, и пугач во внутреннем кармане впивался ему в бок. Толстяк боялся шевельнуться. Он почти физически ощущал свое скорое исчезновение в чреве неведомого зверя, и его тошнило. Длинный навел на него карабин.
- Мне это раз плюнуть, понял?
Толстяк поднял голову. Дуло было черненькое, небольшое и страшное, но он все равно остался сидеть. Не все ли равно, думал он, где и как умирать? И все же отвел глаза, потому что очень уж безжизненной была темная дырка, набиравшая черноты от глубины ствола.
Очнулся он от удара башмаков в ребра, скорчился, перевернулся на бок. По щеке стекала изо рта струйка крови, голова гудела, но резкой боли не было - наверное, опрокинулся на мягкий мох у подножия дерева. Толстяк приоткрыл глаза и совсем рядом, возле лица, увидел большие башмаки с засохшей грязью. В их тяжелой неподвижности было что-то ужасное и безжалостное. И никто не придет на помощь.
Длинный занес ногу для удара, но неожиданно поскользнулся на мокрой траве и грохнулся нескладно, боком, выронив карабин. А толстяк, увернувшись, с трудом встал на колени, потом на ноги, разогнулся и сунул руку во внутренний карман. Длинный потянулся было к карабину, но замер. Толстячок стоял в двух шагах, направив ему в лоб пистолет. Оказывается, он тоже малый не промах. На длинного пистолет направляли не впервой, и он знал - если сразу выстрела не было, то и не будет. И все же, и все же... Он напряженно следил за подрагивающей рукой. Хмырь не стрелял, кровь запеклась у него на щеке, и он свободной рукой пытался ее стереть. Если все образуется, с ним можно делать дела. Конечно, тем ребятам, что тут пропали, он и в подметки не годится, но выбора-то нет. Лишь бы не нажал на спусковой крючок. Я же его не убил. И не собирался, хотел только поучить малость. Моя промашка, не понял, с кем имею дело...
На голову ему посыпалась с дерева труха. Розовая птичка устроилась на ветке как раз над ним и по-прежнему долбила кору. Он судорожно дернулся, но поднять руку, чтобы стряхнуть с волос древесный мусор, не посмел. Толстячок заметил это и немного опустил пистолет.
