«Глубокоуважаемая миссис Балкер! Нижеследующая весьма необычная история, к сожалению, правдива от слова до слова.
Вы не раз с грустью говорили мне, что любовные приключения не по вашей части. Я против воли завидую вам. Еще в юные годы я вынужден был на время покинуть Филиппон из-за своих скандальных похождений. Среди ночи, закидав всяким барахлом, меня вывезли из города на телеге, чтобы спасти от расправы разгневанного отца и дюжины родственников. А впоследствии, когда представилась возможность вернуться, и мы с Банни решили соединить свои судьбы, я продолжал вести прежний образ жизни. Правда, обделывал свои делишки тайком, так что каждая из моих пассий считала своей соперницей только Банни.
Основной источник дохода филиппонцев составляли богатые угольные рудники в округе. Когда-то за право владения этой территорией соперничали два соседних города – Филиппон и Равиан, но в конечном итоге несколько десятилетий назад граф Монтагезза приобрел право владения землей и добычи угля для Филиппона.
Событие это совпало по времени с трагическим завершением авантюры императора Максимилиана в Мексике. До сих пор остались в живых два-три очевидца тех давних дней. Для защиты своей власти Максимилиан получил от Наполеона III довольно значительную поддержку. Когда на арене появился Хуарес со своей сокрушительной армадой, доверенные лица Максимилиана отправились во все стороны, куда только можно было пробраться через границы Мексики, вербовать дополнительные отряды. Вуперин и граф Монтагезза, преданные сторонники императора Максимилиана, также пытались собрать волонтеров в Техасе и южных штатах. К этому же времени подоспел и Прентин, британский офицер из окружения Максимилиана. Располагавший огромными денежными средствами, он также стремился навербовать добровольцев. Деньги он оставил на хранение в Равиане, у Вуперина.
В результате капитану Вандрамасу, выходцу из Центральной Америки, удалось
собрать внушительное войско, дело было за оружием и экипировкой. Кстати сказать, Вандрамас и мой отец были соотечественниками, поскольку наша семья тоже эмигрировала в Техас из Портогеза, откуда были родом наши предки. В наших краях всего лишь трое: мой отец, я и Вандрамас – говорили на непонятном для других латиноамериканском наречии, которое в Портогезе было национальным языком. Отец следил, чтобы я не забыл его, и когда мы встречались с Вандрамасом, родной язык действовал пьяняще, точно изысканное старое вино.
