– Теперь, если сочтете нужным, можете выдать меня полиции.
– Не стану я выдавать вас полиции! Выздоравливайте пока что, а там что-нибудь придумаем.
Вновь появилась Банни, в своем прорезиненном плаще, лохматая, взъерошенная. Она поправила сбившиеся на глаза волосы Вальтера и, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно, предложила:
– Если желаете бульончику, то вот… я сварила.
Погрустневшая Мэг тихонько удалилась и даже украдкой немного всплакнула в коридоре, но потом быстро промокнула глаза и попудрилась – пока никто не увидел.
– Ну, как там Пенкрофт? Лучше ему? – Перед ней стоял какой-то усатый мужчина в сопровождении двух санитаров.
– Зачем вам Пенкрофт?
– Мы Должны перевезти его в тюремную больницу. Бубо Оливер, этот старый мошенник, признался, что они на пару вскрыли сейф на «Пернамбуко» в Гондурасе.
– Он получил амнистию в Гондурасе!
– Не зря же он у нас Теобальд Неудачник XIII! – печально улыбнулся сыщик. – «Пернамбуко» – американское судно, и по международным законам обладает правом экстерриториальности. Поэтому амнистия президента Гондураса на Пенкрофта не распространяется, а президент Штатов этой милости его не удостоил.
– Повремените минуту! – сказала Мэг. – Сейчас он кушает бульон.
И ушла, стыдливо потупясь, чуть слышно ступая. Как хорошо, что Пенкрофт не получил свое наследство! Он ведь тоже в международном праве не силен, значит, купил бы себе амнистию, а что толку? Все равно угодил бы за решетку…
Бенджамин Вальтер слишком настрадался за свои полмиллиона, чтобы объявить игру проигранной и попытаться доказать, что он не тот, за кого его принимают. Впрочем, вероятнее всего, никто бы ему не поверил. А так, с учетом того, что в Гондурасе он получил амнистию, а в Америке – пулю в лоб, да и само преступление имело место пять лет назад, суд приговорил его к двум месяцам тюрьмы. Согласитесь, сущие пустяки!
Мэг время от времени наведывалась в Нью-Йорк, оставив дом на свою восемнадцатилетнюю дочь Вивиан. Энтони Балкер, второй супруг Мэг, пользовался в городе всеобщим уважением. Человек пунктуальный, приученный к порядку, он являлся на службу минута в минуту, а в полдень, перед уходом на обед, подолгу скреб намыленной щеткой руки, будто хирург перед операцией. Затем перочинным ножичком вычищал из-под ногтей несуществующую грязь и, проделав эту совершенно бессмысленную процедуру, надевал шляпу, прихватывал с собой трость и отправлялся домой. Карманные часы он заводил всегда в одно и то же время, у него было одно мнение на все случаи жизни, а карьерой своей он был обязан тому, что в сложных ситуациях напускал на себя глубокомысленный вид и важно изрекал: «Не так страшен черт, как его малюют!» Посему Энтони Балкер слыл человеком незаурядным и умным. Воду для ванной он всегда готовил сам – не ниже двадцати восьми градусов и не выше тридцати.
