– Высказывайся яснее! – Пенкрофт стукнул по столу кулаком. – Чего тебе от меня надо?
– Видишь ли, если бы ты разгадал тайну Прентина…
– Никакой тайны у него нет! Прентин может в любой момент размазать вас всех, как повидло по тарелке. Уж я-то его знаю как облупленного.
Усатик испуганно попятился.
– Не может быть! Это же блеф чистой воды…
Ага, удар попал в цель! Однако картина от этого не стала яснее.
– Ну, вот что, хлюпик…
– К чему эти издевательские эпитеты? Называй меня по имени, иначе разговора у нас не получится!
– Как хочу, так и называю! И передай остальным, что умирать я не собираюсь, ни с кем вступать в переговоры не намерен и вернулся сюда ради того, чтобы свести счеты с Прентином!
Посетитель замер, выпучив глаза. Рука его, потянувшаяся было подкрутить усы, затряслась. Даже песик словно окаменел со шнурком ботинка в зубах.
– Думай, что говоришь, Бенджамин! Здесь блеф неуместен, – и шепотом добавил: – Ведь это Город молчащих револьверов!
– Вот как? А я было вообразил, будто это Деревня говорящих сабель. За дурака меня держишь?
– Что тебе известно? И откуда?
– Для начала пусть твоя собачонка оставит в покое мои ботинки! – Один пинок, и мопсик по траектории, проложенной Штербинским, скуля вылетел в распахнутую дверь. – До чего же вы все мне осточертели! Зайцы трусливые, а не мужчины! Слоняются по городу, точно больные старухи. Можно подумать, будто ты не в Техасе, а на лечебном курорте для ревматиков! Но я-то здесь по серьезному делу, решил разобраться с этим Прентином!
– Но на каком основании?
– «На каком, на каком»… Будто сам не знаешь! – Надо запудрить мозги этому придурку, но как?! – Слушай меня внимательно, а если чего не поймешь, пеняй на себя! Дело в том, что Эрвин, прежде чем покончить с собой, написал мне письмо!
На тебе, получай награду за свое любопытство! Дайте человеку хоть раз высказаться так, чтобы у других ум за разум зашел.
– Боже правый… – Собеседник на глазах менялся в лице. – Бен, заклинаю тебя: молчи, хотя бы ради Хильдегард! – Физиономия его пожелтела, стала похожа на восковую маску, а сам проситель, дрожа всем телом, бухнулся на колени.
– Встань! – повелел Пенкрофт тоном Цезаря. – Так уж и быть, смилуюсь над тобой! Но пусть больше никто ко мне не суется!
– Спасибо… – пробормотал усатик и убежал прочь, забыв о собачонке.
Пенкрофт стоял в раздумье, пытаясь проникнуть в смысл уму непостижимых событий, как вдруг у него над самым ухом просвистел большой нож, вдребезги разбив матовое стекло в окне лестничной площадки. Наш герой бросился наземь плашмя. Другой нож, встреченный злобным тявканьем мопса, вонзился в стену. Пенкрофт выскочил из комнаты, захлопнул за собой дверь и пристроился на ступеньках лестницы. Здорово он разворошил осиное гнездо, всего лишь произнеся имя Хильдегард! А что будет, упомяни он таинственного Пробатбикола… Впрочем, не все же козыри сразу выкладывать.
