К тому времени, когда Теобальду наконец удается добраться до постели, он чувствует, что по сравнению с услужливостью сиделки все муки операции меркнут. Только бы поспать!.. Но Эльвира с вязанием в руках примостилась у его постели.
– Я сообразила, что вы не любитель читать газеты. Не беда, развлеку вас беседой!
И давай молоть языком. Протрещала до самого вечера.
От голода Неудачник без конца сглатывал слюну. Эльвира с улыбкой кивнула и плюхнула ему на лицо здоровущий, чуть ли не в полметра величиной, пузырь со льдом.
Как только остальные сносили такие муки и не порешили это чудовище?!
Бедняга Теобальд лежал, заживо погребенный под пузырем, не решаясь пошевельнуться. Через несколько минут Эльвира на цыпочках прокралась к двери и сообщила санитару, что больной наконец угомонился и заснул, так что можно четверть часика погулять.
Вернулась она два с половиной часа спустя и с порога успокаивающим жестом дала понять своему спутнику, что все в порядке, больной спит. Такой симпатичный, терпеливый человек, всем доволен. Слава богу, ей, Эльвире, попадаются сплошь терпеливые пациенты. Только вот ведь что странно: стоит им выйти за порог, и ни один не вспомнит заботливую сиделку. Хоть бы кто прислал какой-нибудь пустячок в подарок, но разве от людей благодарности дождешься!
Словом, операция удалась на славу, однако больной едва не отдал концы от послеоперационного ухода.
Наконец явился доктор Борман, чтобы снять повязки.
– Будет больно, но не беда… Придется потерпеть… К сожалению, повязки удаляют рывком… Раз-два – и готово!.. А ну уберите ноги, не то я вас мигом утихомирю! У меня больные не брыкаются. Пускать в ход руки-ноги вправе только хирург!
Повязки сорваны.
– Чтоб вас черти взяли!.. – в муках пробормотал пациент.
– Нет, уважаемый, пусть черти займутся вами! Удаление повязки всегда болезненно. Кстати, параллельная операция тоже прошла успешно. Прежняя форма вашего носа оказалась настолько удачной, что другой оперируемый почти ничего не почувствовал… Взгляните, мистер Пенкрофт как раз покидает клинику!
И правда, Теобальд в окно увидел своего двойника. Выходя из ворот, тот обернулся, и Неудачник поразился их сходству: нос – теперь чуть приплюснутый – и верхняя губа в точности такие, как прежде были у него самого.
Человек, присвоивший его внешность и имя, заметил Теобальда и на прощание помахал ему платком, словно отбывающий в путешествие опечаленным разлукой родственникам, после чего бодро удалился. Ему было с чего радоваться: наружность Неудачника, не приносившая ее обладателю счастья, обернулась для похитителя удачей, обеспечив ему быструю поправку после операции.
