– Теперь все у нас будет по-другому… Вот увидишь, Мэг!
– Господи, сколько раз я уже это слышала! – проворчала Мэг, накрывая на стол.
Раскаявшийся грешник обошел весь дом, словно заново открывая его для себя. Мэг достала из шкафа свинцовую пепельницу в форме сердечка. Когда-то давно, на Рождество, эту безделицу отлили на счастье, а поскольку в тот день они впервые поцеловались, то и хранили вещицу как память. Сейчас оба растроганно глядели на нее.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила Мэг.
– Эта штука напоминает мне штопор… Мэг с тревогой глядела на него.
– И шрам на лбу… Ты хоть показывался врачу?
– Врачу? Да-да… – рассеянно ответил Пенкрофт, мысленно перенесшийся в мемориальную комнату Эрвина. – Послушай, Мэг! Цела та фотография, где мы с тобой на экскурсии?
– Вон она! Висит на стене.
Заключенный в рамку, на стене красовался снимок с надписью:
«Самую вкусную рыбку можно выловить только в консервной банке… А ведьма оказалась красоткой. Пусть этот день сохранится у нас в памяти навечно!
Теобальд».
Иной скажет: абракадабра, – а между тем все ясно и понятно. Нужно только владеть языком посвященных.
Пенкрофт обхватил Мэг за плечи и с нежностью произнес:
– Вот увидишь, миссис Вальтер будет счастлива по-настоящему! Теперь тебе придется привыкать к этому имени.
Мэг зарделась и судорожно сглотнула, чтобы не разреветься.
– Молчал бы уж… Соврет, недорого возьмет! – с этими словами она припала к его плечу и разрыдалась.
…Немало старых вещей было извлечено на свет божий, немало связанных с ними воспоминаний нахлынуло вдруг! На дне одного из сундуков Пенкрофт неожиданно обнаружил поддельные драгоценности Марлоу. Ах, подлец, присвоил страховку, и все ему сошло с рук! Зато он, Пенкрофт, остался в дураках, хорошо хоть не загремел в отсидку!
Выглянув в окно, он увидел приближавшуюся к дому девушку – стройную, красивую, улыбчивую… Вся жизнь его сложилась бы по-другому, останься он тогда дома. Была бы у него сейчас вот такая же взрослая, красивая дочка… Однако судьба, бог весть почему, уготовила ему страдания. Легче живется тому, у кого есть дети. Конечно, это не панацея от всех бед, но все же бальзам для души. Жаль, что ему этого не дано…
– Дочери я про твои подвиги ничего не рассказывала! – враз посуровела Мэг. – Незачем всем и каждому знать, что ты за птица. Соврала, будто бы возвращается мой кузен из Гондураса.
– Видимо, все же придется сказать ей правду. Иначе девочка решит, что ты в третий раз выходишь замуж.
