С момента Октябрьской революции, российская буржуазия, находившаяся в состоянии постоянной хотя и недостаточно ярко выраженной борьбы с национальной буржуазией, возглавлявшей национально-освободительное движение в Туркестане, решила пересмотреть свое отношение к национальной буржуазии: мало того, что она пошла с ней на примирение, она согласилась на то, чтобы национальная буржуазия формально стояла во главе борьбы с советской властью, сама же согласилась занять второстепенное место, оставаться в тени, хотя за кулисами фактически руководила всем движением.
Все же гегемоном движения была национальная промышленная буржуазия.
Национальная интеллигенция после Октябрьской революции пошла вместе с буржуазией и была се агитпропом.
Несколько иначе обстоят дело с улемой, позиция которой в первое время после Октябрьской революции была двойственная. В большинстве городов Туркестана, особенно в Фергане, улема немедленно после Октябрьской революции открыто и решительно стала на сторону противников советской власти.
Но это было не везде. Например, ташкентская улема присылала свою делегацию на IV краевой съезд советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, которому предлагала союз и поддержку при условии, если съезд примет решение, что коренное население страны будет управляться по шариату.
Можно ли рассматривать этот факт, как попытку улемы войти в действительное соглашение с советской властью? Улема знала, что на такое соглашение, советская власть не пойдет, но ей нужен был открытый и вполне определенный отказ советской власти от управления страной на основе шариата с тем, чтобы использовать этот отказ в интересах агитации среди той части коренного населения, которая находилась под влиянием улемы.
Само собой разумеется, что съезд советов отказал улеме в каком бы то ни было соглашении с нею. Улема в целом, в то время еще довольно многочисленная и имевшая большое влияние на культурно-отсталое дехканство Туркестана, пошла на соглашение с буржуазией и вполне определенно встала на сторону подготовлявшейся буржуазией контр-революции. Этот переход улемы на сторону подготовлявшейся в Коканде авантюры вполне закончился уже к моменту 4-го съезда «Шура-и-исламия», т. е. к концу первого периода.
Позицию дехканства в этот период необходимо охарактеризовать, как дружественный по отношению к советской власти нейтралитет. До Октябрьской революции, благодаря общей политике временного правительства в Туркестане, дехканство в массе своей было против временного правительства, но решительно стать на сторону рабочего класса во время и в ближайшее время после Октябрьской революции оно, конечно, не могло. Для активного и решительного выступления на стороне рабочего класса ему не хватало трех вещей: 1) понимания своих основных экономических и политических интересов, 2) достаточной для активного выступления организованности и 3) достаточного внимания рабочего класса и понимания им необходимости вовлечения дехканства в эту активную борьбу.
