В Ташкенте еще с лета 1917 года на ряду с «Советом мусульманских депутатов» существовал «Совет мусульманских рабочих», который по своей классовой сущности напоминает «Совет трудящихся», рекомендуемый Коминтерном для стран Востока с недостаточно развитой индустриальной промышленностью. Это «Совет мусульманских рабочих депутатов» после Октябрьской революции, несмотря на имевшую недооценку его со стороны нашей ташкентской партийной организации, послужил почти единственной опорой советской власти, в старом Ташкенте.
Нам нужно было использовать уже готовую, стихийно возникшую форму вовлечения трудящихся коренного населения страны в дело строительства советской власти и завершения Октябрьской революции. Мы этого не сделали, мы ничего не предприняли, чтобы в других городах выделить трудящиеся массы коренного населения из «Шура-и-исламия» в «Советы трудящихся мусульман».
Наряду с этим необходимо отметить еще одну ошибку. Заключалась она в чрезвычайно нерешительном наступлении на власть временного правительства. В то время, как в Ташкенте государственная власть фактически перешла в руки Советов несколько раньше даже, чем в Петрограде, в других городах Туркестана — Скобелеве, Асхабаде и т. д. переход власти к Советам произошел только в первых числах января 1918 года.
Отказавшись от привлечения к делу строительства советской власти пролетарские и полупролетарские слои коренного населения страны, наша туркестанская партийная организация не чувствовала под собою достаточно твердой почвы для того, чтобы вести решительное наступление на власть временного правительства во всем Туркестане и долгое время продолжала барахтаться в самом Ташкенте.
Между тем эта наша медлительность наступления на государственный аппарат временного правительства являлась весьма благоприятным условием для контр-революции. Пользуясь, нашей нерешительностью, она использовала аппарат временного правительства для организации своих сил, для распространения всевозможных сплетен и слухов в местных официозных газетах, находившихся на содержании правительственного аппарата и потому слепо выполнявших его волю. Государственная машина в Фергане, возглавлявшаяся правым эс-эром Маевским, государственный аппарат Закаспийской области, возглавлявшийся Москаленко, газеты «Знамя Свободы» и «Асхабад» в период от октября по первые числа января — являлись организационным и идеологическим центром местной контр-революции, той реальной силой, которая подготовляла и потом поддерживала Кокандскую автономию.
