— Я знаю вас, Хаммер, давно.
— Времена не меняются.
— Надеюсь. — Он кивнул в сторону двух неподвижных тел на полу. — Думаю, что у вас нет охоты распространяться?
— Ваша правда. Вызовите капитана Чамберса. Это его дело.
— Я тоже так думаю, но… Теперь у нас новый инспектор в части. Ему может не понравиться…
— Не волнуйтесь, дружище. Он скоро принюхается.
— А я и не волнуюсь. Я просто вспомнил, что вы с капитаном Чамберсом друзья.
— Теперь нет.
— Я и это слышал. — Он опустил оружие. — Это крупная рыбка?
— Да. Я позвоню?
— Лучше, если это сделаю я.
Что он там сказал своим — не знаю, но когда М.Е. приехало и ворвалось в здание вслед за полицией, то было похоже, что ко мне относятся, как к дипломатическому агенту посольства. Пат приехал на пять минут позже. Он подождал, пока сделали снимки и убрали трупы, потом выпроводил всех из комнаты, кроме Арта Рикрби, маленького человечка в сером, чье служебное положение было настолько велико, что никто не мог его убрать. Потом он демонстративно осмотрел мой 45-й и заявил:
— Тот самый, верно? Сколько ты им уложил?
— Девять.
— Хорошее число.
— И еще жив.
— Иногда я сомневаюсь в этом.
Я ухмыльнулся:
— Ты меня ненавидишь, приятель, но и ты рад. Разве нет?
— Что ты все еще жив?
— Угу.
Он медленно отвернулся, подыскивая ответ:
— Я не знаю. Иногда мне непонятно, кому из нас хуже.
Сейчас я не уверен ни в чем. Тяжело рвать дружбу. Я старался, как мог, и почти вычеркнул тебя из памяти. Дело даже не в том, что женщина встала между нами, нет. Ты сумасшедший подонок. Я видел, что ты творил все время, видел и спрашивал себя, почему все так случилось? Я боюсь сказать сам себе ответ.
— Я знаю его, но не могу сказать… — Он помолчал. — Ну в чем дело? — Он посмотрел на Арта Рикрби, сидевшего в кресле с философским видом.
— Здесь была Велда. Я пришел за ней. Эти двое ворвались один за другим…
— И помешали свиданию? Для экс-алкоголика неплохое начало.
Он снова посмотрел на Рикрби. Тот поднялся.
— Капитан, бывают такие случаи, просто бывают такие случаи… Это вы заставили Хаммера жить так, что просто непонятно, как он вообще выжил. И если он призрак ушедшего, то мы сами вызвали его из небытия. В настоящем нет места таким, как он. Теперь в дело идут компромиссы и недомолвки, страх за свои шкуры. И вдруг мы выпустим этого тигра на мягкую травку. Мы вернули тигра обратно, куда он не имел права возвращаться, и теперь и мы, и общество должны мириться с ним.
— Спасибо за комплимент, — сказал я.
