— Не запугиваете ли вы меня? — Он поднял брови.
Я кивнул.
— Да. Это я и делаю, умница. Одно слово — и карьера кончится. Поэтому сиди тихо.
Но я не мог их слишком винить.
Икс-агент, бывший алкоголик с таким разрешением — не так-то просто это было усвоить. Особенно с моей репутацией и снова — в системе.
— Мы должны сотрудничать с вами, Хаммер.
— Спасибо, Рикрби, — подумал я. — Это ты платишь мне за «Дракона».
— Мы выяснили все о Левите.
— Что?
— Нашли его девушку. У него были деньги. Собирался начать дело. Откуда деньги — не говорил, но сказал, что потом денег будет еще больше.
— Декерсон?
— Ничего не известно, но мы ищем. И потом, со всей страны съехались старые волки. Они чисты, к ним никто не может придраться. Мы можем арестовать их, но предъявить обвинение — нет. Что-то носится в воздухе.
— У них конвенции?
— Нет. Им платят каким-то образом. Либо тут замешана крупная сумма, либо они действуют по чьим-то указаниям. Мы можем только выжидать. Кто-то привел всех фарцовщиков в систему, вплоть до побережья, кто-то держит все ниточки в руках и тоже ждет. Но кто? Что ты думаешь об этом, Майкл?
— Ничего. Убери убийцу с моей шеи.
Его глаза сузились.
— Мы делаем все возможное. Он не будет долго жить.
— Но пока он живет великолепно.
Я встал.
— Этот… Арнольд Гудвин…
Он тоже встал.
— Это мне тоже не нравится. Они потенциальные убийцы. Я поставлю людей у дома Торренса, нравится ему это или нет.
— О'кей!
За время, пока я отсутствовал, как мне сообщили, прибегал Дисой Адаме. Говорит, жемчужину в грязи отыскал. Я назначил Адамсу свидание у «Голубого кролика». Он, оказывается, нашел Аннет Ли, которая была с Салли, когда та умирала.
— Ну и старая же, наверное!
— Что ж, зато по-прежнему кокетничает. Она была горничной у Салли и…
— Ладно, полетели! Ты свободен?
— Как птичка. Цинтия ушла в кино.
Аннет Ли занимала две комнаты. Ее пенсия давала ей независимость. Кошка составляла ей компанию, и что бы ни происходило на улице, это ее не касалось.
Маленькие ручки и ножки, подсохшее, старческое тело, морщины, красивый разрез серых глаз с неожиданно длинными ресницами. Трудно было определить ее возраст, но Салли она помнила блестяще.
Она знает Торренса давно, но он был не в ее вкусе, хотя с Салли он поступил честно, ничего не скажешь. Если бы не ее пьянство — это был бы счастливый брак! Она думает, что это — комплекс вины Салли: она принесла свое прошлое, темное и грязное, в жизнь Торренса и это заставило пить ее еще больше.
