Время для Макса остановилось, а сердце начало выскакивать из груди, когда Аль Пачино направился к нему. До боли знакомые стены школы с изображением Пушкина, Гоголя и других русских писателей на время для него стали темными, да что там стены, почернел весь мир вокруг Макса. Снегурочкин перестал слышать смех, хотя видел, что люди смеются и не только школьники, но и некоторые преподаватели, все, что он слышал, так это звук шагов, его главного врага. Кто-то сказал, что если уничтожить главаря банды, то и вся банда будет уничтожена.
— Я нечего в жизни не видел смешнее — начал свой диалог Лицо со шрамом. — Отныне я буду называть тебя пугало. У моего дяди на даче есть пугало, так оно и то красивее чем ты — конечно, данная фраза вызвала смех фашиста, которого смешило почти все, что говорил его друг. — А еще наша снегурочка, наконец признала, что она женщина — указывая на майку, оповестил, навесь коридор Аль Пачино. — И у нее есть грудь! Вы только посмотрите на это рыжее пугало! Таким как ты нечего делать в нашей школе — уже обращаюсь к Максиму сказал он, после чего толкнул того в плечо. И если бы раньше Снегурочкин упал от такого толчка, то теперь он даже не сдвинулся с места.
Вас когда ни — будь оскорбляли так, что вам хотелось умереть на месте? Если да, то вы понимаете нашего героя. Раньше Максим это бы все стерпел, но он помнил свой вчерашний «Бойцовский клуб» и то, что он Эдвард Нортон. Леша позволил ему себя ударить, только ради того, что бы он перестал бояться, и он перестал. То, что сделал Максим, позже станет легендой школы, которую будут пересказывать из уст в уста, и пусть с каждым новым рассказом история будет приобретать новые черты, и, в конце концов, Максим будет не троллем, а оборотнем, а вместо Аль Пачино будет директор школы, это не важно, а важно что …
Снегурочкин сжал свой огромный волосатый кулак. На этот раз он не считал до трех, а бил без промедления и в полную силу. Его кулак попал в подбородок одноклассника, и Лицо со шрамом даже на секунду оказалось в воздухе, как и его передний зуб, который покинул челюсть Аль Пачино и сейчас совершал сольный полет. Когда-то он и его свита выбил зуб Снегурочкину, теперь выбили ему, как говорится зуб за зуб.
Лицо со шрамом повалилось на пол, и начало орать от боли. Увидев мучения своего друга, Фриц на весь коридор заорал:
— Наших бьют — и тут же кинулся на Максима, который недолго думая, врезал фашисту по щеке, и тот с жестким стуком повалился к своему другу.
