Я вел себя как случайный свидетель, попавший под перекрестный огонь. Тогда полицейским не пришло в голову, что я замешан в этом деле, и я ничего не сказал им.
Эмили поднялась с кровати, чувствуя, как ее сердце постепенно возвращается к нормальному ритму.
— Ты признался потом.
— Да, когда ФБР предложило мне сделку, Джеймс поднял голову. — Разве нормальный человек может совершить такое? Я просто ублюдок.
Эмили потянулась к нему, но Джеймс отшатнулся. Он не позволит ей дотронуться до него. Ему нет прощения.
Джеймс с трудом понял, что происходит. Несмотря на содеянное им, Эмили все еще любит его.
Однако ее верность и нежность, которые покорили его сердце, только доказывают, что он недостоин ее.
— Не отталкивай меня, — взмолилась Эмили. — Не сейчас.
— Как ты можешь любить меня после того, что ты узнала обо мне?
— Но разве я должна наказывать тебя, Джеймс?
Быть судьей и присяжными? Ты заплатил за свои грехи. Ты отбыл тюремное заключение. Ты выступил как свидетель обвинения.
И молил создателя о прощении, подумал Джеймс, но почему-то мне кажется, что этого недостаточно.
— Ты представляешь, какой будет твоя жизнь, если ты свяжешь ее с моей?
Эмили пристально посмотрела ему в глаза.
— Я хочу узнать это.
— Ты не должна идти на такой риск. Подумай хорошенько, кто я. — С этими словами Джеймс неуверенно опустился стул, чувствуя, что у него подгибаются колени, и протянул руку за полупустой бутылкой пива, которую он оставил на столе. Пиво было теплым, но он сделал большой глоток, не ощущая его вкуса. Моя жизнь — это сплошная ложь. Когда я в последний раз встретился с сестрой, я попрощался с ней навсегда — она не узнала о том, что мне предстоит отбывать срок. Я не сказал ей об этом. Она думала, что Программа защиты свидетелей просто немедленно переменит мне место жительства.
— Почему ты не сказал ей? — вырвалось у Эмили. Чтобы она не беспокоилась о тебе? В этом нет ничего плохого.
— Я всегда лгал, — возразил Джеймс. Он отставил бутылку в сторону, хотя у него пересохло во рту. Я скрыл от жены, что был замешан в убийстве. Она знала, что я хочу выйти из банды ее отца, но у меня не хватило смелости признаться, что заставило меня выступить против них.
— Ты пощадил ее чувства. Ты…
— Я пощадил свои чувства, — резко возразил он. Я боялся, что она оставит меня, если узнает правду.
— Но у нас все по-другому. Со мной ты был честен.
— Я едва не уехал. Если бы инспектор из Программы дал свое согласие на переезд, меня бы сейчас здесь не было. Я бы отсиживался в безопасном месте, дожидаясь перевода.
