— Я спросила, согласен ли ты со мной, что она привлекательна, а не то, интересна она тебе или нет.
Ли резко встала и ушла, позже досадуя на свою несдержанность. Выставила себя перед ним ревнивой дурой, бранила она себя, тяжело вздыхая.
Когда последнее клеймо было поставлено, все собрались в доме. Была устроена импровизированная вечеринка, благо еды и напитков было вдоволь.
Холт обвел гостиную взглядом. Кори играл с другими детьми, а Ли была в кружке женщин. Они что-то обсуждали.
Он наблюдал за ней, не в силах оторвать от нее взгляд.
— Из симпатичной девчушки Ли превратилась в красивую женщину, — раздался над его ухом мужской голос.
Обернувшись, он обнаружил рядом с собой Барта.
— Я не знаю, каким она была ребенком, но сейчас она очень красива.
— Уж можешь мне поверить, она была премиленькой девчонкой. — Барт, которому было за пятьдесят, дал ему бутылочку пива.
Холту не хотелось обсуждать ее с другими людьми.
— Я хотел бы поблагодарить тебя за помощь.
— Ну что ты, не стоит. — Барт хлопнул его по плечу и усмехнулся. — Сказать по правде, все пришли, чтобы посмотреть, как городской неженка справляется с фермерским трудом. Но теперь, конечно, все убедились, что тебя недооценили. Вот что, Холт. Может, поможешь мне на следующей неделе? И попроси приехать Ли. Ее жареные цыплята бесподобны.
— Я приеду, а что касается Ли, нужно будет спросить ее, — улыбаясь, сказал Холт и, извинившись, отошел.
Ли сбежала на конюшню. Не выдержав внимания, которое она вызывала благодаря Холту. Что бы она ни делала, куда бы ни пошла, глаза Холта всюду следовали за ней. Это не могло не привлечь внимания, и уже многие их соседи многозначительно переглядывались.
Она остановилась рядом с Лулу. Кобыла приветствовала ее тихим ржанием.
— Ну, здравствуй, мамочка. — Ли погладила ее по морде. — Как вы поживаете? Привет, Голди.
Она протянула руку, но двухнедельный жеребенок спрятался за-мать, поглядывая на нее влажными бархатными глазами.
— Что, тебе тоже надоело быть в центре внимания? — усмехнулась она. — Как я тебя понимаю. — Кори без устали демонстрировал Голди своим новым друзьям.
В конюшне воцарилось молчание, изредка прерываемое фырканьем лошадей.
Ли гладила Лулу и думала о своей жизни. Когда-то она точно знала, чего хочет: успешной карьеры и путешествий по миру. Но вот приближается третий десяток, а она все чаще задумывается о спокойной, размеренной жизни, о муже, о детях. Она бы не возражала против Холта и Кори, например.
