Неожиданно вспомнилась дразнящая, дерзкая усмешка Гая и его голубые наглые глаза, упрямо смотрящие на нее. Настроение стало хуже некуда.
Может, помедитировать? — в отчаянье подумала Беренис. Китти давала ей несколько уроков. Она глянула на часы. До начала съемок оставалось десять минут. Беренис ловко уселась на пол в позу лотоса, соединила кончики больших пальцев с кончиками указательных и сосредоточилась, пытаясь дышать спокойно и медленно.
Когда десять минут спустя Гай тихо, почти бесшумно вошел, он застал ее неподвижно сидящей на полу с закрытыми глазами в узком проходе между туалетным столиком и вешалками. Беренис была далеко и на его появление никак не отреагировала. А он откровенно любовался ею. Она выглядела очень молодо — года на двадцать три, хотя он прекрасно знал, что ей тридцать один. Голубой пеньюар подчеркивал чувственную красоту ее полной груди и изящные линии стройного тела. Он помнил ее нежность и страстность, их безумные ночи, то безудержное влечение, которое она вызывала в нем…
Он медленно прошел в глубь комнаты. Беренис вдруг открыла глаза, которые от изумления стали огромными. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя и с возмущением спросила:
— Что ты тут делаешь? Как ты посмел войти без стука?
— Я стучал, — спокойно ответил он. — А что ты делаешь на полу?
— Медитирую, — процедила она.
— Очень интересно. — Его губы растянулись в усмешке. — Это что, какой-то новый прием в актерской технике?
— Это помогает расслабиться, — натянуто ответила Беренис. — Что тебе здесь нужно, Гай? Пришел поиздеваться надо мной?
— Я совсем не хотел тебя обидеть, — мягко проговорил он, и его взгляд медленно прошелся по ее телу, заставив Беренис вспомнить о своем скудном наряде.
Она потянулась за халатом и поспешно набросила его.
— Я только хотел спросить, как ты относишься к той эротической сцене, которую мы должны играть сегодня утром?
— Насколько я знаю, это вовсе не эротическая сцена, — ответила Беренис, плотно запахивая халат.
— Ну как же, мы будем лежать в постели, и я буду крепко прижимать тебя к себе, мы будем целоваться и… еще кое-что делать. — Его голос понизился до хрипоты, а глаза лукаво заблестели.
— Что ты имеешь в виду под «еще кое-что»? — спросила Беренис и вдруг почувствовала, что, несмотря на все свои усилия, продолжает волноваться. — В этом эпизоде нет никакого секса, как и во всем фильме. Боюсь, тебя ждет разочарование.
— Ну, если это действительно так, то я очень огорчен, — с притворным вздохом сказал он и ухмыльнулся. — Но тогда выходит, что Виктор Раниди, наш уважаемый режиссер, меня только что обманул.
