Легкая корона | страница 3
Вечером 4 мая я оказалась в некотором затруднении. С одной стороны, я шла на сейшен панк-группы, где должна была собраться вся панковская тусовка Москвы, а значит, я просто обязана была выглядеть соответственно. Но я договорилась встретиться там с Громовым — одним из ведущих рок-журналистов страны, редактором подпольного рок-журнала «Гонзо», нашего русского аналога The Rolling Stone. А ведь я мечтала стать рок-журналисткой, бредила этой идеей, так что важно было произвести на него правильное впечатление.
Готовясь к важной встрече, я долго крутилась у зеркала. В общем и целом я была довольна своим видом. Сомнения вызывала только иконка с Гребенщиковым, висящая у меня на груди вместо распятия. Панкам она точно не понравится, но на них мне плевать, я делаю и ношу, что считаю нужным. Но Громов может подумать, что я — какая-то глупая маленькая девочка, еще одна сопливая фанатка БГ, и не отнесется ко мне серьезно. Так что я то снимала образок с себя, то вешала обратно.
В конце концов решила поехать с ним, а там — по настроению, если что — быстренько сниму его перед встречей.
Встретились на перроне. Громов оказался очень большим и длинноволосым. Соломенная копна волос и густая рыжеватая бородища. Волосы развеваются, борода торчит, красный рот плотоядно улыбается. Очки с дымчатыми стеклами, может быть, и перевязаны проволокой, но там, на высоте под метр девяносто, особо не разглядишь. А я еще вообразила себе, что мы с ним братья по разбитым очкам. Одет вполне цивильно, ничего вызывающего. Но вот он обалдел. У него просто пачка отвисла, и он несколько секунд смотрел на меня, не зная, что сказать. Я наслаждалась произведенным эффектом, мне это никогда не надоедало. По моему голосу и манере разговаривать он никак не ожидал увидеть такое чудо-юдо, от которого все шарахаются в стороны.
— Да, я вижу, что очки у тебя действительно, гм, разбиты. А как ты видишь сквозь них? — спросил Громов довольно иронично. — Одно стекло переклеено пластырем, другое закрыто волосами…
— Когда теряешь зрение, обостряются другие органы чувств. И потом, что-то я все равно вижу, — ответила я.
Мы уже поднимались по эскалатору, на нас все пялились. По-моему, он чувствовал себя неловко.
— Уже вечер, темно. Не хочешь снять очки?
— Не-а, я с ними не расстаюсь. Я в них даже сплю.
— Ну, как знаешь. А вот Гребенщикова советую снять. Тусовка тебя не поймет, у них другие кумиры. И вообще, как-то он не подходит ко всему твоему виду Выпадает стилистически.