Ну, народ и ломанулся вперед, к нему. Как меня там не раздавили насмерть, не знаю, но сознание я потеряла. Очнулась на полу, далеко от сцены. Там, впереди, шла рубка, но здесь, рядом с выходом, было пусто и кислородно. Надо мной склонился красивый парень в совершенно разорванной майке.
— Эй, ты как? У тебя ничего не сломано? — неожиданно густым басом спросил он.
Я села, подвигала туда-сюда руками, ногами и головой.
— Кажется, нет. А что случилось-то?
— А пипл так рванул вперед, когда «Алису» увидел, что тебя буквально распяли у сцены.
— Я упала, что ли?
— Нет, места, чтоб упасть, там не было. Я рядом стоял, пытался бороться, — меня тоже прижимали к сцене. Увидел тебя без сознания, я на тебя давно смотрел, а ты меня не замечала.
— Извини.
— Ага, знаешь, это странно. У меня рост метр девяносто два — меня обычно замечают… Ну, так я тебя схватил и вытащил из толпы. Они все в одну сторону, а я с тобой — им навстречу. Смотри, всю майку порвали.
— Спасибо тебе, ты мне жизнь спас.
— Ну, спас жизнь… Так, предотвратил синяки и ушибы. Но вообще конечно. Я горжусь собой. А ты что, одна здесь?
— Да нет, с подругой. Но мы потерялись. Надо бы ее найти.
— Ладно, ты отдышалась? Как чувствуешь себя?
— Нормально.
Мы взялись за руки и бросились в людскую гущу, хотя к сцене больше не пытались пробиться.
— Тебя как зовут? — обняв меня за плечи, спросил он.
— Ты будешь смеяться и не поверишь, но это чистая правда. Меня зовут Алиса. А тебя?
— Ты тоже будешь смеяться. Меня зовут Костя.
А на сцене Костя Кинчев и «Алиса» затянули «Все это рок-н-ролл». Мы оба решили, что это — судьба.
— Ой, ты меня напугал. Не надо так больше делать, — сказала я, когда Костя вдруг вырисовался у меня перед глазами из московского зимнего сумрака. Он был вроде не такой, как обычно, казался старше и больше. Через пару секунд до меня дошло, в чем дело, — Костя был одет в костюм с галстуком и допотопное двубортное пальто а-ля Политбюро, что в сочетании с красными от холода щеками делало его похожим на комсомольского лидера.
— Я сейчас переоденусь. Одежда у меня в рюкзаке, — скороговоркой произнес он.
— Какая одежда в рюкзаке?! Зачем, в смысле почему?
— Давай зайдем к тебе в подъезд, — Костя достал из своего рюкзака свитер, джинсовую куртку и кроссовки. Снял брюки — под ними оказались его обычные драные обтягивающие джинсы. Свернул пальто и костюм и запихал в рюкзак Я наблюдала за ним с раскрытым ртом.
— Не успел сегодня утром переодеться, опаздывал. Пришлось все брать с собой. Понимаешь, когда из дома выхожу, отец всегда проверяет, как я одет. Я должен быть в костюме, в рубашке, в ботинках, в этом дурацком пальто для старых пердунов. А в подворотне у меня есть мусорный бак, я его утащил в другом районе, так что в него мусор не бросают. Это мой тайник. Я в нем прячу нормальную одежду: вот эти джинсы, куртку, кроссовки; и там переодеваюсь.
