После окончания колледжа Ханако нашла работу в издательской фирме и начала откладывать деньги.
– Мало того, что надо покупать домой еду, тебе потребуется гораздо больше средств на одежду, чем в студенческие годы, – попыталась поспорить с ней Фумио. А потом решила поинтересоваться у дочери, на что та копит.
– На билет до Вакаямы в оба конца.
– И когда же ты планируешь поехать?
– Точно не знаю, но мне хочется однажды вернуться туда.
Кадзухико, работавший на одном коммерческом предприятии, женился. Фумио зорко следила за состоянием своего банковского счета и пенсией вдовы, которая практически потеряла ценность из-за резкой девальвации японской валюты. Она понимала, что нужно быть очень экономной, пока Акихико не окончит университет и не найдет себе работу. Однако эта жертва давалась ей нелегко. Вспоминая свою расточительную юность, Фумио сокрушалась о том, что не в состоянии обеспечить детей самым необходимым. Хуже того, временами ей самой приходилось обращаться к ним за помощью и поддержкой.
– Какой толк вести подобные разговоры, мама?
– Да я тут все думаю в последнее время, размышляю. Я выступала против землевладельцев, потому что мне было жаль людей, которые работали на меня. Другими словами…
– Все правильно. Причина в том, что ты была дочерью землевладельца и тебе не приходилось работать. Я же работаю, поэтому мне нет смысла жалеть простой люд.
– Я вовсе не хотела показаться дерзкой и самонадеянной…
Фумио уже перевалило за пятьдесят. Обеднев и потеряв мужа после поражения Японии в войне, она в одночасье состарилась, растеряла весь свой пыл и не испытывала желания спорить с дочерью, которая откровенно высказывала ей свое мнение.
Примерно в то же время они получили весть о том, что у Ханы случился инсульт. При одобрении сыновей Фумио тут же бросилась к матери. Однако положение оказалось не критическим, и через десять дней она вернулась домой. Позднее Фумио призналась, что вид развалин, в которые превратился особняк Матани за десять послевоенных лет, поразил ее в самое сердце. Оставаться в My соте было выше ее сил, вот она и поспешила обратно. Три года тому назад, после смерти красавицы жены, Сэйитиро уволился из банка и теперь жил с Ханой и Оити. Похоже, этот шестидесятилетний старик оставил работу в бесплодных попытках поддержать достоинство старинного рода.
– У меня возникло такое чувство, будто я оказалась лицом к лицу с призраком старого особняка, – вздохнула Фумио.
Ханако слушала мать, раздумывая о том, как, должно быть, больно смотреть на руины дома, в котором ты вырос.
