– Сначала подкрепись, потом за журналы берись. Силы тебе понадобятся, поверь мне на слово, и не только душевные, но и физические. Одними журналами сыт не будешь.
Тронутая заботой деверя, Хана покорно приняла дары. Кроме Оити, она ни с кем не общалась, в жизни у нее ничего не происходило, и она очень боялась, что и тело, и ум ослабеют от безделья. Молодежи не до родителей, они пытаются заработать на горстку риса, а следовательно, им, старикам, надо держаться вместе – в этом Хана была полностью согласна с Косаку.
После его ухода она взяла яйцо и разбила скорлупку нефритовой шпилькой. Как только появилась дырочка нужных размеров, быстренько прорвала ногтем мембрану и поднесла яйцо к губам. Белок смешался с желтком – вкуснотища! Хана ощутила, как в нее вливаются силы, о которых говорил Косаку, и выпила еще одно яйцо. И только после этого открыла «Нингэн».
– Темно уже, а вы до сих пор читаете. – Оити вошла в комнату с подносом в руках, по пути включив свет. Из-за постоянной нехватки продуктов стена формальности между ними пала. Речь Оити стала менее официальной, чем до войны, да и Хана обращалась с ней гораздо любезнее, чем положено госпоже. Хана чувствовала, что делает недостаточно для Оити, и в этом заключалась одна из причин подобной перемены. В конце концов, это она перетащила бедняжку из города в деревню, не представляя, что когда-нибудь окажется в столь плачевном положении. Оити в свою очередь очень уважала хозяйку, с достоинством встретившую старость, и с любовью и нежностью заботилась о ней, как о дорогой подруге.
– Посмотри, что Косаку прислал мне, Оити.
– Но ведь это всего лишь старые журналы!
– Однако я не могу позволить себе купить их. Сколько, по-твоему, они стоят?
Обед Ханы состоял из двух разновидностей тофу,[90] супа из сардинки с петрушкой, китайской капусты, которую Оити сама выращивала, и маринованных баклажанов. Оити также подала смешанный с ячменем рис в миске с изображением восхода солнца, прислуживая по всем правилам. Несмотря на то, что отношения их стали почти дружескими, она наотрез отказывалась есть с хозяйкой, сколько Хана ее ни уговаривала.
– Косаку принес нам яиц.
– Поджарить вам одно?
Хана не смогла признаться Оити в том, что уже выпила два яйца.
– Не стоит, у меня уже есть тофу. Лучше положи яичко завтра в суп.
– Как скажете.
– Да ты не лучше Косаку, такая же упрямая! Не так уж он и плох. Он велел мне поесть и набраться сил, прежде чем браться за чтение, боялся, как бы я не испытала шок. Он искренне переживает о моем здоровье. Мне грустно видеть, что ты дуешься, когда он приходит, и ведешь себя с ним крайне неучтиво.
