Вовсе не с любовью.
Поэтому Джеймс отстранился от девушки в твердой уверенности, что поступает правильно.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Этого не должно было случиться.
— Ты просишь извинения за то, что поцеловал меня? — с недоверием спросила Иззи.
Джеймс кивнул:
— Да, и за… — Взгляд его красноречиво опустился на ее грудь.
После всего, что случилось этим вечером, Иззи решила, что потеряла всякий стыд. Однако она почувствовала, что щеки ее загорелись румянцем. Правда, она сразу же поняла, что румянец частично объясняется яростью, охватившей ее при этих его словах.
— Ты извиняешься за то, что поцеловал меня? — глухо повторила она.
Джеймс снова кивнул, настороженно глядя на нее.
— Я не принимаю твоих извинений. Я вовсе не жалею о том, что ты целовал меня и прикасался ко мне. — Голос ее звучал ровно, но слова вонзались как острые стрелы, стараясь сокрушить все возведенные им вокруг себя стены и защитные сооружения.
— Я не жалею ни о чем, кроме того, что ты остановился. Это было чудесно, лучше, чем я могла вообразить. Я знаю, ты не желаешь этого слышать, но мне необходимо было это сказать.
Джеймс покачал головой, пытаясь ее остановить, но она продолжила:
— Я люблю тебя, Джеймс. На самом деле это даже больше, чем любовь. Я почти чувствую, будто ты часть меня. С первой минуты, как я тебя увидела, я…
— Ты была ребенком! — перебил он ее.
— Знаю. — Она посмотрела ему в глаза. — Я люблю тебя. И всегда любила и…
— Иззи, если ты меня любила, то лишь как старшего брата. Ну, полно, хватит говорить глупости.
— Это правда, — сказала она.
— Что это глупости? — переспросил он.
Девушка покачала головой, вдумываясь в его слова, взвешивая их.
— Нет, правда, что когда мы впервые встретились, я была слишком мала, чтобы испытывать к тебе те же чувства, которые переполняют меня теперь.
Он хотел что-то сказать, но она подняла руку, призывая его к молчанию.
— Я вижу, ты не отвергаешь все, что я говорю, но я тебя действительно люблю. Эти чувства, как и я, со временем изменялись, взрослели. Сначала это была любовь ребенка к мальчику, который снимал ее с деревьев, когда ее родной брат стоял рядом и смеялся. Затем она превратилась в любовь девочки к молодому человеку, украдкой таскавшему ей сладости с бала и обещавшему потанцевать с ней.
— Никогда не думал, что придется сдержать это обещание, — проворчал Джеймс.
— Но ты его сдержал. И я не сомневалась в том, что так и будет.
— Не надо делать из меня святого, Изабелла. Я совершил столько же ошибок и проступков, как любой мужчина. Может, даже больше.
