Правда, иногда к нам приезжает Жорж, но он является всегда очень поздно, уже к обеду, а наутро уезжает с папой, когда я еще сплю. К тому же г-н Жорж стал человеком серьезным. Он работает на фабрике, и деловые заботы часто заставляют хмуриться и его.
Я думала обо всем этом, как вдруг дедушка, повернувшись ко мне, спросил:.
— А как поживает твоя Сидони? Хорошо, если б она приехала погостить.
Вообрази, как я обрадовалась! Как хорошо будет снова встретиться, возобновить дружбу, прерванную скорее по вине обстоятельств, чем по нашей собственной вине! Как много надо нам рассказать друг другу! Ты одна обладала даром приводить в хорошее настроение свирепого дедушку, я уверена, что ты внесешь к нам веселье, а его нам, право, очень недостает.
Если б ты знала, как пустынно в нашем прелестном Савиньи! Иногда с утра на меня находит желание пококетничать. Я одеваюсь, прихорашиваюсь; завитая, в нарядном платье разгуливаю по аллеям и вдруг замечаю, что я старалась для лебедей, уток, для моей собаки Кисс и для коров, а они даже не оборачиваются, когда я прохожу по лугу. Тогда с досады я спешу домой, надеваю простое полотняное платье и принимаюсь хозяйничать на ферме, в буфетной, везде понемножку. И, знаешь, я начинаю думать, что скука мне на пользу и что из меня в конце концов выйдет прекрасная хозяйка…
К счастью, скоро наступит охотничий сезон, и я рассчитываю, что можно будет немного развлечься. Во — первых, Жорж и папа — оба страстные охотники — будут чаще приезжать сюда. А затем — здесь будешь ты… Ведь ты мне сразу же напишешь, что приедешь к нам, правда? Г-н Рислер говорил недавно, что ты не совсем здорова. Свежий воздух будет тебе очень полезен.
Здесь все тебя ждут, а я… я просто умираю от нетерпения.
Клер».
Запечатав конверт. Клер Фромон надела большую соломенную шляпу — стояли солнечные жаркие дни начала августа — и пошла сама опустить письмо в ящичек, откуда почтальон каждое утро, проходя мимо, вынимал почту.
Ящик находился в конце парка, на повороте дороги. Клер остановилась на минуту, чтобы полюбоваться на окаймлявшие дорогу деревья и на окрестные поля, дремавшие под горячими лучами солнца. Там, в стороне, жнецы убирали последние снопы; немного дальше пахали. Но вся эта меланхолия безмолвного труда не затронула молодую девушку, опьяненную радостью от предстоящей встречи с подругой.
Кругом стояла тишина. Ни малейшего дуновения ветерка не долетало с высоких холмов на горизонте, ничей голос не прозвучал с верхушек деревьев, чтобы заронить в душу девушки предчувствие, помешать ей отправить роковое письмо. И, вернувшись домой, она тотчас же велела приготовить для Сидони хорошенькую комнатку рядом со своей.
