Добравшись до таверны, он ударом распахнул дверь и мельком оглядел помещение. Никто не обернулся в его сторону.
Скрывая свойственное ему угловатое изящество, он, сгорбившись, прошел к деревянной стойке. Облокотился на нее и поймал взгляд молодой женщины в платье цвета имбиря. В один из прошлых визитов он узнал, что девушка — дочь хозяина. Звали ее Дженни, и ей едва исполнилось шестнадцать. Многие из завсегдатаев украдкой бросали на нее взгляды.
— Эля, пожалуйста, — хрипло попросил Тимон. Его голос почти потерялся в гомоне зала. «На сухую глотку я точно не собираюсь встречаться с этими, в задней комнате», — думал он.
— Пожалуйста? — Девушка обернулась к нему. — Нежная душа в городских дебрях! Будет вам эль. Я помню вас, святой отец. В нашей округе нечасто увидишь черные одеяния.
С этими словами она отвернулась, подхватила со стойки несколько кружек и ускользнула куда-то. Он смотрел ей в спину. Девушка скользила, как конькобежец по льду. Он готов был поверить, что ноги ее не касаются пола. Кожа ее походила на подсвеченный изнутри розовым алебастр. Коса была сплетена из золотистого шелка.
Девушка скрылась в кухне и почти сразу вернулась с кружкой. Тимон заплатил ей вдвое против положенного.
— Здесь слишком много, — смутилась Дженни.
— Слишком мало за такую услугу. — Тимон понятия не имел, зачем подарил ей деньги.
— Я хотела сказать, — виновато продолжала она, — мне за всю жизнь столько сверху не давали.
— Трудно поверить, — улыбнулся ей Тимон. — Столь очаровательной девице?
Она расслабилась. Такой разговор был ей понятен.
— Ну-ну, — глаза ее ярко вспыхнули. — Чтобы священник так вот заигрывал с девушкой!
— Я не заигрываю, — просто сказал Тимон. И мысленно добавил: «Я сознательно оттягиваю встречу в задней комнате».
Взгляд Дженни смягчился.
— Я не хочу провести в этом заведении всю жизнь, — сказала она, и в ее голосе прозвучала сдержанная тоска. Она склонилась к самому лицу Тимона, поставила локти на стойку, обняла щеки ладонями и уставилась на серые лица в чадном дыму и загаженный пол. — Знаете, я собиралась замуж. Но теперь с этим покончено.
— Сожалею. Мужчина, который ушел от вас, — дурак.
— О, — вздохнула она. — Он не ушел. То есть не в том смысле. Он умер. Его загрыз его собственный пес — совсем недавно. Он тогда допоздна задержался в лавке…
Рука Тимона замерла на кружке эля. Он уперся взглядом в темную пену на дне и протяжно выдохнул.
— Он был мясником, — продолжала Дженни. — Хорошо зарабатывал. Я бы хозяйничала в его лавке…
