— Как пожелаете, — ответил мальчик, подвинувшись на козлах. — Здесь холодно.
— Немного свежести пойдет мне на пользу. — Марбери взобрался к нему. — Едем?
Кучер кивнул, и кони тронулись с места.
— Вечером я так спешил, — под шум кареты завел разговор Марбери, — что забыл о вежливости. Мне следовало спросить твое имя.
— Том.
Карета со скрипом проехала в широкие ворота. Их пропустили свободно, и следующий вопрос Марбери задал уже на дороге.
— Как ты получил эту службу?
— Спас чужого кота от быка.
Карета катила все быстрее. Весна брала свое — день был еще холодным, но солнечным и ясным.
Марбери с неподдельным удовольствием подставлял лицо ветру.
— Нельзя ли подробнее? — спросил он.
— У хозяина конюшни был любимый кот. Он забрался в бычье стойло, когда бык был готов к случке. В такое время быки становятся, как говорят, злобными. Особенно к мелким надоедам вроде мяучащего кота. Бык как раз собирался растоптать его в лепешку, но я пролез в загон, подхватил кота и был таков. Еле успел. Бык уже и на меня смотрел злобно. Хозяин все видел и в награду устроил меня на это место.
— Тебе оно по душе?
— Еще бы, — кивнул Том. — Многим ли мальчикам-конюхам платят за то, что они спят в теплой постели и только изредка выбираются на ночную прогулку? Да и править лошадьми, скажу я вам, куда приятнее, чем выгребать навоз.
— Ты знаешь, кто я такой?
— Теперь знаю. Вся конюшня только о вас и говорила. Я же не глухой. Вы — декан Марбери.
— А до вчерашнего вечера ты не знал?
— Имя слышал.
Дорога свернула вдоль берега Темзы, полной лебедей, рыбы и сточных вод. Ветер срывал гребешки ледяных волн и брызгал водой в левый борт кареты. Здесь и там ловили рыбу речные птицы. Карета прокатила через мост, где с домами и лавками соседствовали выставленные на шестах головы. Когда ткачи и пивовары Крипплгейта остались позади, окраины Лондона и просторные луга Финсбери растворились в зеленых пастбищах. Город кончился.
Справа тянулся небольшой, поросший деревьями откос. За деревьями продолжались поля — часть уже была засажена репой и свеклой, но кое-где под жестоким полуденным солнцем еще работали пахари. Карета проносилась мимо них на полной скорости и оглушительно грохотала. Скамья, на которой сидели мальчик и декан, была тверже могильного камня, а ветер хлестал по щекам и залетал в ноздри и в уши.
— Где? — спросил, перекрикивая шум, Марбери.
— Простите?
— Где ты слышал мое имя? По какому случаю? — Марбери приходилось кричать, чтобы его услышали.
