Он сделал еще несколько шагов. В свете свечи Тимон увидел в руках Марбери клинок. Кинжал, длиннее обычного, отполированный до зеркального блеска, узкий… смертоносный.
Тимона на миг смутила мысль, что ему не хотелось бы убивать Марбери. Необъяснимая странность. Почему бы ему не убить любого из присутствующих без сожаления?
«Однако действовать следует быстро, — решил Тимон. — У моих ног мертвый книжник, а меня застали с мушкетом в руках».
Судя по ропоту, наполнившему зал, люди Марбери уже осудили его как убийцу.
— Мы слышали выстрел, — хрипло заговорил Марбери. — Этот звук необычен для наших кембриджских ночей, но он легко узнаваем — и легко поднимает тревогу.
Тимон едва открыл рот, чтобы объясниться, когда за его спиной послышался стон.
— Братья, — прохрипел Лайвли. — Не поможете ли мне встать?
Тимон не задумываясь обернулся и протянул ученому руку, удивившись силе этого получившего пулю в грудь человека.
— Молю Бога, — едва поднявшись, ученый склонился над своими бумагами, — чтобы ничего не пропало.
— Мастер Лайвли? — заговорил Марбери, спеша к нему. — Вы ранены?
— Боже, Боже, Боже, — шептал Лайвли, лихорадочно разгребая листы.
Первой мыслью Тимона было, что он хочет в последнюю минуту жизни спрятать тайную рукопись святого Луки, но теперь он начинал понимать, в чем дело.
Марбери уже стоял, держа в руке платок для перевязки раны.
— А! — ликующе воскликнул Лайвли. — Хвала имени Его!
Люди изумленно моргали, уставившись на своего коллегу.
— Он уцелел! — восклицал Лайвли. — Я никогда не простил бы себе, если бы, пережив пятнадцать веков, он погиб, оказавшись в моем хранении.
Пока все глазели на Лайвли, Тимон осмотрел стол. Свеча освещала чернильные лужи, залившие часть бумаг.
— Думаю, декан Марбери, — заявил Тимон, — вы найдете, что пятно на груди мастера Лайвли — не кровь, а чернила.
— Действительно. — Лайвли шумно вздохнул и присел. — Негодяй не сумел меня ранить, но едва не погубил мои труды.
— Пуля, видимо, пробила дыру в столешнице и опрокинула чернильницу, — объяснил Тимон.
— Тимон не застрелил вас? — промямлил кто-то.
— Тимон? — вспылил Лайвли. — Тимон ни в кого не стрелял, это я едва не застрелил его.
Собравшиеся удивленно загомонили. Марбери спрятал нож и, с явным намерением предотвратить хаос, ударил кулаком по столу Лайвли.
— Прошу вас, джентльмены, — настойчиво заговорил он, — давайте здраво разберемся, что здесь произошло.
В зале стало тихо.
Лайвли поймал взгляд Тимона и безмолвно умолял умолчать о некоторых подробностях. Тимон задумался, что следует скрыть, а о чем говорить откровенно: эта дилемма вставала перед ним далеко не впервые.
