Монашеский капюшон упал с его головы, открыв лучившееся ледяным светом лицо. Глаза цвета молодой листвы, спутанные локоны курчавых, черных с сединой волос. Лицо казалось не живым, а высеченным из камня.
— Я знал тебя… столько лет… Джордано! — выговорил Джейкоб.
— Да, — ласково ответил убийца. — Потому-то я тебя и убил. Джордано должен исчезнуть. Я стерт из всех записей, а ты — живое свидетельство моего существования. Видишь ли, отныне я буду зваться Тимоном.
Джейкоб силился снова заговорить.
— Не бойся, — предупредил его слова Тимон. — Ты посвятил жизнь служению Богу и своим господам из рода Сидни. Душа твоя сейчас сжалась в комок — я это чувствую, — готовясь к прыжку в небеса. Там она обретет вечную радость. Ты был хорошим человеком.
Переулок был коротким, в три лошадиных корпуса. На камнях под ногами блестел лед. По сторонам стояли две захудалые лавчонки самой бедной части Кембриджа. Одна — мясная лавка — наполняла воздух зловонием падали. На стене другой, лудильной мастерской, висели дешевые медные кастрюли.
Джейкоб забылся. Он ничего не ощущал, кроме запаха мускатного ореха, исходившего от убийцы.
— Возможно, ты гадаешь, почему я избрал этот способ казни, — продолжал убийца, удерживая клинок в груди Джейкоба. — Ты мне нравишься, а мои исследования показывают, что от подобной раны ты не должен ощущать боли. Врачи Древней Греции учат нас, что, испытывая потрясение такой силы, человеческое тело отказывается в него поверить и все чувства на краткое время отказывают. Ты скоро уснешь, так и не ощутив ничего, кроме первого прикосновения кинжала. Я был добр к тебе, Джейкоб, насколько это возможно для меня.
Глаза Джейкоба закатились.
— А! — Тимон выдернул кинжал.
Когда труп повалился на камни, Тимону представилось, что он видит поднимающуюся вверх струйку белого пара.
— Прощай, Джейкоб, — обратился он к этой струйке. — Увы, мы с тобой больше не увидимся. Вечность нам предстоит коротать в разных местах.
И тут из тени выскочила собака. Пса выпустили из боковой двери мясницкой.
— Куси его, малый! — прорычал человеческий голос. — Он убил Джейкоба.
Пес прыгнул, нацелившись Тимону в глотку.
Тот, не задумываясь, выставил перед собой кинжал. Глубокая рана рассекла горло собаки, едва не отрубив голову. Мертвое тело продолжало прыжок, пока не рухнуло рядом с трупом Джейкоба.
Тимон сделал три длинных неторопливых шага и оказался перед скорчившимся в тени, испуганно выкатившим глаза мясником.
