Но события вскоре приняли такой оборот, что я и думать забыл о мышах…
Вот теперь прошу внимания. Я подхожу к самому главному месту моего рассказа. Боюсь, что здесь даже наш кошачий язык жестов (богатый, красочный, божественный язык!) не сможет вполне передать моих впечатлений.
Я слышал, что некоторые собаки (эти вечные ненавистники кошачьего рода, которых я, впрочем, чисто по-кошачьи иногда жалею) бывают настолько чувствительны, что умирают от разрыва сердца. Признаюсь, я не раз и не два возблагодарил судьбу за то, что она снабдила нашего брата нормальным выносливым сердцем, — не чета какому-нибудь нервному колли или трусливому пуделю. Так вот: в первую же ночь, когда мои хозяева уже легли спать (впрочем, они так и не заснули), я услышал, как опять замяукали половицы в коридоре. Кто же мог там ходить? Будь на моём месте какой-нибудь дуралей-пудель — можете быть уверены: он кинулся бы, очертя голову, на этот звук, захлебнулся бы в собственном дурацком лае, но ничего бы толком не выяснил. Мы, коты, устроены иначе. Мы работаем молча. От этого, поверьте, бывает гораздо больше толку. Я осторожно стал подкрадываться к источнику звука, стараясь как можно мягче ступать по тем половицам, которые не могли бы меня выдать.
Что я увидел! О! Я даже не сумею вам сразу об этом рассказать. В этом было столько ужасного и столько непонятного…
Одно я понял сразу: надо предупредить моего юного Хозяина. Но КАК? На следующую ночь я придумал, что надо делать. Я подошёл к его кровати, лапой потрогал его за руку. Он встрепенулся, открыл глаза.
— А, это ты, Амадей? Чего тебе? Под одеяло хочешь? Ну, иди.
Господи, сил моих нет!
Всю жизнь я имею дело с людьми, но не могу их ни в чём убедить. И всё потому, что они считают себя ужасно умными. Но ведь абсолютно все, даже мой талантливый Хозяин, не могут уразуметь самых простых вещей! Я рассердился и укусил его за ухо.
— Тьфу, дурак, нашёл время играть! Брысь! Иди к себе, на печку!
Ужасно. Хотел бы я знать, какой же это мрачный шутник назвал человека разумным существом?
Я спрыгнул на пол и стал думать. Думал я долго, серьёзно. И — придумал-таки, наконец! Подойдя к тумбочке, где лежала связка ключей, я запрыгнул на неё, взял связку в зубы и приблизился к кровати Хозяина, с этими ключами в зубах. Ключи легонько звенели.
— Потрясающе! — прошептал Хозяин (наконец-то он понял). Убрал одеяло, нагнулся и взял у меня ключи,-Ладно, пойдём, Амадей… Я даже и не подозревал, что ты у меня такой умный.
