Avec сотте pour langage
Rien qu'un battement aux cieux
Le futur vers se degage
Du logis Ires precieux
Aile tout has la courriere
Cet event ail si с'est lui
Le тете par qui derriere
Toi quelque miroir a lui
Limpide (ou va redescendre
Pourchassee en chaque grain
Un peu d'invisible cendre
Settle a me rendre chagrin)
Toujours tel il apparaisse
Ernie tes mains sans paresse.[1] Я не знал, как стихотворение оказалось на этом веере, но, стоя на коленях, дочитал его до конца — и с тех пор тысячу раз перечитывал его, преклоня колени! — потом встал, сложил веер и вернул его Шарлотте.
— От кого? — спросил я.
Но она, не отвечая, взяла веер, затем перевела взгляд, который вдруг наполнился слезами, на меня.
— Если ты пойдешь, — сказала она, — ты не вернешься. И тон, с которым она это сказала, и ее слезы смутили меня и озадачили.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я. — Ты же знаешь: я вернусь к тебе даже с края света. Как можешь ты в этом сомневаться?
— С края света? Нет, — пробормотала она, — ты не вернешься!
Я бросил свои вещи на диван и схватил ее за руки.
— Да нет же! — воскликнул я, сжимая ее пальцы. — Почему ты думаешь, что я не вернусь? У тебя плохое предчувствие?
Вместо ответа она, всхлипывая, уткнулась мне в плечо.
— Шарлотта, — сказал я, пытаясь приподнять ее голову за подбородок, — возьми себя в руки! Люди уже на нас смотрят. Ничего такого не случится. Это твоя фантазия. Как со мной может что-то случиться, если мы никак не можем встретиться с противником! Но я хотел бы, чтобы ты во мне ни в коем случае не сомневалась. Разве ты подумала, что я могу тебя оставить, не… женившись на тебе?
Она сразу подняла свое залитое слезами лицо и взглянула на меня.
— Да, — сказал я, — я уже давно хотел тебе это сказать. Я не могу не думать, что мы предназначены друг для друга. Наши родители тоже хотели этого. По крайней мере, это было откровенным желанием моей матери. И я сейчас же хочу поговорить с твоим отцом. Где он? Он здесь? Идем сейчас же к нему.
— Ах, — всхлипнула она, — разве в этом…
— Но это все, — сказал я, — что я могу сделать, чтобы доказать тебе, как много ты теперь для меня значишь. Я же тебя люблю, Шарлотта! Я люблю тебя больше своей жизни!
Она повисла у меня на шее.
— Лучше умереть вместе с тобой, — плакала она, — чем жить без тебя! Но что мне и смерть без тебя?
— Шарлотта! — воскликнул я. — Что ты говоришь? Ты действительно боишься за меня? Я же тебе сказал: ничего не случится. И вообще: что тут, собственно, такого? Краткая разлука на несколько дней или на несколько недель, не больше. Ведь так много людей уезжало и снова возвращалось.
