«31 декабря,
Выходим в четыре утра и пять часое спустя ставим лагерь у подножия горы Портал с вершиной высотой 2500 метров — так окрестил ее сэр Эдмунд Хиллари во время своей трансантарктической экспедиции. И действительно, непосредственно возле этой горы он обнаружил открытый путь, который позволил ему достичь полюса с помощью гусеничных средств. Несколько часов отдыхаем, после чего приступаем к штурму. Добираемся до северного хребта и, пройдя несколько террас, сложенных из окаменевшего морского песка, берем вершину — четвертую вершину Антарктиды из тех, на которых первым взвился итальянский флаг».
Амазония. Автострада через доисторические времена
«В день, когда будет срублено последнее дерево и залита асфальтом последняя былинка, мы осиротеем»,
Двенадцать тысяч асфальтовых километров сопровождают человека на всем его пути через самое сердце амазонской сельвы, за тысячи лет так и не претерпевшей никаких изменений. Это последняя граница, павшая под натиском цивилизации гигантский первобытный исчезающий мир.
Я провел четыре месяца вместе со строителями автострады, вместе с людьми, возлагающими на нее большие надежды, и с теми, в кого она вселяет страх. Я проделал тысячи километров по воздуху, чтобы вступить в контакт с племенем, люди которого воспротивились проникновению в сельву белого человека. Воспротивились до такой степени, что убили журналиста и одного специалиста.
Дорога свяжет, по сути дела, Атлантический океан с Тихим. План колонизации предусматривает строительство еще трех тысяч километров асфальтированных дорог. Когда этот проект будет осуществлен, придется, видимо, исправить учебники географии, в которых сегодня мы читаем: «Практически ничто не изменилось в этом бескрайнем регионе мира с тех пор, как в 1541 году Франсиско де Орельяна впервые проделал путь по реке Амазонке.»
«Трансамазонская дорога — самое крупное шоссе мира», — говорит Паулс. Этот пожилой человек, уже дед, летит со мной в самолете из Белена в Альтамиру. Он направляется из Ресифи на Трансамазонскую дорогу строить кирпичную фабрику. Прежде он искал счастья в Рио и Сан-Паулу, кое-как сводя концы с концами. Теперь, в свои 55 лет он, как и прочие, стремится в сельву. Пауло всем рассказывает, что едет на Трансамазонскую дорогу, и спрашивает у всех, как там живется, есть ли питьевая вода, привозят ли говядину, правда ли, что там можно подхватить малярию. Он взволнован, напуган, безостановочно говорит и просит говорить других, чтобы заглушить свое одиночество. Остальные пассажиры, летящие вместе со мной, являются сотрудниками НИКАРа (Национального института колонизации и аграрной реформы). Они точно так же без умолку разговаривают, отгоняя одиночество. «Трансамазонская дорога — самое большое шоссе мира, — говорят они, — через десять лет Бразилия превратится в самую могущественную страну на земле». — «В Амазонии есть работа и деньги для всех». Так говорят мои спутники, а самолет плывет над огромной, словно океан, сельвой, такой густой и плотной, что она похожа на однообразный мшистый ковер. На самом же деле это миллионы гигантских деревьев, охраняющих кусок мира, оставшийся точно таким же, как во времена Адама и Евы. Эти люди, своего рода пионеры, произносят свои тирады с завидным восторгом, столь необходимым для поддержания их надежд.
