— Это же ваш отец! Как вы можете так с ним поступать?! Вам что, все равно, да?! Ледышка!!!
Я молча развернулась и, не обращая внимания на бьющуюся в руках воинов женщину, медленно двинулась к выходу. Стараясь подавить в себе желание как можно быстрее оказаться на улице. Потом сорваться на бег и, забежав на верхний этаж Колокольной башни, уставиться на дорогу. Пытаясь увидеть хоть какое-то облачко пыли, двигающееся к нашему замку, и представлять, что это — отец, возвращающийся в замок после очередной поездки в Пограничье…
— Баронесса! Примите мои соболезнования!
Услышав голос барона Раздана Брешта, я замерла в шаге от усыпальницы, с трудом сфокусировала взгляд на лице самого близкого друга моего отца, стоящего перед толпой собравшихся рядом с усыпальницей дворян, и молча кивнула.
— Ваш отец умер, как настоящий мужчина. И не показал врагам свою спину… Будь у меня выбор…
«…я бы выбрал именно такую смерть…» — мелькнуло где-то на краю сознания.
— …я бы выбрал именно такую смерть! — глухо продолжил барон. — Ибо настоящий воин должен уходить в Сияние именно так! В бою! И с верным мечом…
«…вдоволь напившимся крови врага…» — мысленно вздохнула я: речь, которую собирался толкнуть один из самых близких наших соседей, я знала почти наизусть. Ибо слышала ее вариации во время каждого застолья. Правда, обычно она произносилась в качестве тоста…
— …вдоволь напившимся крови врага! Да, он уже никогда не прикроет нас своей грудью, не разделит с нами наши радости, не поднимет свой кубок над пиршественным столом, но… память о нем будет жить в нас вечно…
«Вечно… — про себя повторила я. — Нет… Не вечно… А только до тех пор, пока живы я, Лагар и… пара его близких друзей…»
Сделав небольшую паузу, барон сглотнул подступивший к горлу комок и, покосившись на усыпальницу за моей спиной, добавил:
— Вы знаете, ваш отец был мне больше, чем другом. Поэтому я всегда считал вас, его детей, своими… Да, я не смогу вам его заменить, но… сделаю все, что можно, для того чтобы вы…
Видимо, так и не решив, что именно он собирается сделать, барон горько вздохнул, поиграл желваками и, несколько раз моргнув, еле слышно добавил:
— В общем, мой дом — ваш дом, баронесса! Обращайтесь. В любое время дня и ночи. Помогу всем, чем смогу…
В голосе мужчины было столько искреннего чувства, что в глубине моей души что-то зашевелилось, и ледяная корка, еще мгновение назад казавшаяся мне прочнее стали, вдруг дала трещину.
— Благодарю вас, барон! Я счастлива, что у моего отца есть такой друг, как вы. И мне…
