«Займись со мной любовью, Джесс», — прошептала бы она, и на сей раз все так и случилось бы. Никаких игр. Никакого испуга в последнюю минуту. И нет пути назад.
— Джесс?
Он увидел ее чуть приоткрытые губы. Большие глаза, не отрываясь, смотрели на него. Джесс подумал о военной форме, висящей в гардеробной. О том времени — целую вечность назад, — когда он был офицером и джентльменом.
И отступил.
— Возьмите лампу, — распорядился он хрипло.
Сиенна не двинулась. Взяв со стола лампу, он сунул ее женщине:
— Держите. В сундуке возле кровати есть запасные одеяла. Достаньте их. Они вам понадобятся.
— А где… где будете спать вы?
Только не рядом с ней.
— Я устроюсь в гостиной. Возле камина.
— Да, но…
— Черт возьми, — прорычал Джесс, — вам что, обязательно нужно противоречить мне во всем?
Ее взгляд ясно говорил: «Не накручивай меня!» Он мог бы стереть его одним поцелуем. Но вместо этого Джесс только сверкнул глазами, когда Сиенна, пробормотав неподобающее леди ругательство, развернулась и пошла к двери. Лишь за мгновение перед тем, как она готова была исчезнуть в темноте, он окликнул ее.
— Сиенна. — Женщина замерла, но не обернулась. — Заприте свою дверь. — Его голос напоминал наждачную бумагу. — И не открывайте ее до утра.
Не сказав больше ни слова, Джесс отвернулся к окну и, засунув руки в карманы, невидящим взглядом уставился в ночь. В глубокую черную ночь, обступившую дом.
Смотрел ли он ей вслед, когда она шла по темному холлу?
Сиенне хотелось пуститься бегом, но внутренний голос предостерег ее.
Нельзя убегать от хищника. Нужно держаться прямо, двигаться медленно и не показывать страха. А Джесс хотел ее напугать, она не сомневалась.
Но ему это не удалось.
Сиенна не боялась его. Она все еще ощущала возбуждение от прикосновения его рук к ее коже, от его взгляда. За окном разыгралась буря, но еще более сильные страсти бушевали в ее душе. Они только и ждали своего часа, стремясь вырваться наружу.
Уже на полпути сердце, казалось, сделало все возможное, чтобы выскочить из груди. «Осталось несколько шагов, — твердила про себя Сиенна, — и покажется дверь». Все, что ей нужно, — это сохранить осанку. Голова высоко поднята, плечи расправлены. Так. Открываем дверь. Хорошо. Входим внутрь. Отлично.
— О боже, — выдохнула она, дрожащими пальцами поворачивая замок и прислоняясь спиной к прохладному дереву.
Как ему это удалось? Кто дал ему право пугать ее?
«Заприте свою дверь». Неужели он считает необходимым еще раз напомнить, чтобы она была настороже?
