Короче, шансы наши были неплохи, поскольку единственное серьезное препятствие — вторая стенка стала значительно ниже и процесс понижения продолжался. Но, увы, начавшиеся в стране волнения вновь заставили нас на время позабыть о Ньирагонго…
Минули годы. Вулкан не уснул. Скорее наоборот. Я узнал от своих корреспондентов, живших поблизости от Ньирагонго, что с середины 1971.года озеро освободилось
от застывшей корки, а остров целиком исчез под лавой. За следующие полгода уровень повысился еще метров на пятнадцать. При таких темпах оно должно было через несколько месяцев достичь верхней платформы.
Таким образом, подъем озера шел уже лет двенадцать, и это явление уже само по себе заслуживало внимания. С другой стороны, расплав занимал теперь всю площадь центрального колодца, то есть от 200 до 300 тысяч квадратных метров вместо двенадцати в момент нашей последней экспедиции. И каждый метр излучал 60 тысяч килокалорий…
В январе 1972 года я ненадолго слетал в Киншасу, чтобы на месте решить вопросы, связанные с организацией экспедиции, которую мы наметили на август того же года. Ньирагонго вел себя все более активно. Озеро уже было в считанных метрах от большой платформы, и я опасался, что еще до нашего приезда случится извержение. Дело в том, что крайне неоднородная по своему составу верхняя стенка вряд ли сдержала бы напор лавы. Лопни она с восточной или южной стороны, и потоки ринулись бы на густонаселенные районы со скоростью 50–60 километров в час. Легко было представить себе масштаб подобной катастрофы…
Мы продолжали следить за вулканом. Нам очень помог телефон, по которому, как известно, связаться с Киншасой проще, чем с пригородом Парижа. Ума не приложу, как это Марко Поло и Христофор Колумб могли обходиться без телефона?!
В ночь с 7 на 8 апреля 1972 года озеро выплеснулось на верхнюю платформу. Лава двигалась с такой скоростью, что перескакивала через широкие трещины. На террасе остался ее застывший слой толщиной сантиметров в шестьдесят. Потоки почти моментально схлынули, оставив по себе память в виде висевших по всему периметру центрального колодца «сосулек». Кстати, сам колодец стал двухэтажным. Сопровождавшие его образование обвалы наделали столько шума, что в радиусе 50 километров люди решили, что началось извержение.
Затем активность несколько поутихла, но могла возобновиться в любой момент. Следовало решительно ускорить подготовку. В июне 1972 года я вновь на неделю съездил в Заир и пару дней провел в кратере Ньирагонго, где убедился, что эруптивные жерла довольно многочисленны и подходы к ним относительно несложны, так что экспедиция была вполне осуществима.
