Над ним раскинулось безоблачное бледное небо. Кругом было так тихо, что ни один лист не шевелился. Горько пахла вянущая на солнце трава. Котенок улегся у него на груди и сонно замурлыкал.
Сосново-Солонец в Жигулевских горах — большое село, почти городок. Дорога к нему полого спускается в овраг и на противоположной стороне поднимается в гору. По обеим сторонам дороги, в пересекающих ее коротких переулках и вдоль крутых склонов оврага — дома. Слева, на берегу ручья, — колхозный скотный двор, справа, на горе, — другой. Ниже — красная кирпичная церковь с покосившимся крестом и без колокола, аптека, несколько магазинов, машинно-тракторная станция… Когда-то на горе за березовой аллеей, на месте бывшего имения, работала крупная лесопилка.
На крылечко примостившейся на склоне горы небольшой ветхой избушки вышел дедушка Вилнита. Через плечо у него полотенце, а в руке — только что полученный кусок мыла: все эвакуированные должны были вымыться в бане. С самого утра водовоз со своей бочкой поднимался в гору и снова спускался вниз. Вереницей шли эвакуированные с полотенцами и мылом. Но дед Вилнита только сегодня заставил себя выполнить эту полезную для здоровья обязанность.
Он прошел мимо школы. Во дворе было пусто, но в окно виднелись наваленные в беспорядке вещи, и с верхнего этажа доносились детские голоса. Один голос показался удивительно знакомым. Дед остановился, прислушался… Нет, конечно, ошибся… Мелькнула мысль — подняться наверх и посмотреть. Но он только головой покачал: сколько раз за вчерашний и сегодняшний день он уже поднимался и спрашивал… Было просто безумием предполагать, что такой несмышленый ребенок может за тысячу километров попасть именно сюда, где они оба с бабушкой в страшной тревоге провели бессонную ночь и весь день не ели, не пили.
Он не оглянулся — зачем ему оглядываться? — и не видел, как вслед за ним из избы вышла бабушка Вилнита и поднялась на бугор, деливший широкую проезжую дорогу на две части: справа подводы спускались вниз, слева поднимались в гору. Он тряхнул головой и все же не смог отогнать мрачные мысли, от которых перехватывало горло и ноги наливались свинцом.
Навстречу деду быстрым шагом шел юноша в белой рубахе, в сандалиях и с непокрытой головой. Это был секретарь местного исполкома. Заметив старика, он еще издали помахал зажатой в руке пачкой бумаг.
— Пока ничего нет! — крикнул он, вероятно, для того, чтобы избежать долгих и бесполезных расспросов. — На эвакопункте пока ничего не известно, а со станцией нам еще не удалось связаться, все утро телефон был занят. Только если бы у них что-нибудь было, они сразу же сообщили бы на пункт. К вечеру еще раз попытаемся связаться и завтра непременно что-нибудь узнаем. Вы не расстраивайтесь — никуда ваш мальчик не денется… В Советском Союзе никто не пропадает…
