Пароход боком отвалил от пристани, описал круг и двинулся вверх по течению. Куйбышев со своими белыми домами, трубами и цистернами остался на высоком берегу. Теперь потянулись низкие песчаные берега с разбросанными кое-где домишками и купами ив и тополей. Вилнит еще на пристани заметил, что река очень широка, а вода в ней кофейно-желтого цвета. Имя ее — Волга, он уже не раз слыхал в комнате ожидания. Просто удивительно, как много слов на русском языке звучало совершенно так же, как по-латышски. Вилниту казалось, что он все бы понял, на каком бы из двух языков с ним ни заговорили.
Захотелось есть. Он вспомнил, что вчера утром в деревне сунул в карман ломоть хлеба. Хлеб был на месте, правда, сильно помятый и раскрошившийся, но очень вкусный. Он жадно ел и при этом разглядывал все вокруг.
На Волге было много интересного. Но, к сожалению, все это много раз повторялось и скоро приелось. Трехэтажные пароходы он видел еще на пристани. При встрече с таким гигантом маленькое суденышко долго раскачивалось и даже накренилось набок. Гора вещей все больше надвигалась на Вилнита. Буксиры тащили и по одной и по две груженые баржи, и Вилнит удивлялся, как суденышко могло справиться с такими великанами, да и плыли они к тому же против течения. Виднелись и небольшие пристани, где эти баржи нагружались, но нельзя было рассмотреть, чем именно. Ветер переменил направление и дул прямо с берега. Стало совсем холодно, и пропала всякая охота смотреть на реку.
Трехэтажный гигант прошел мимо так близко, что команды обоих пароходов перекинулись несколькими словами, даже не повышая голоса. Но потом поднялась такая волна, что пароходик, на котором ехал Вилнит, совсем накренился. Узлы и корзины прижали мальчика к борту, и он едва мог пошевельнуться. Упершись в него ногами, он сделал попытку отодвинуть груз спиной, но тут же понял, что это ему не под силу. Раз уж груз сдвинулся с места, он будет скользить дальше и все плотнее прижимать его к тонким железным перекладинам, из которых одна находилась на уровне колен, а другая на высоте плеч. Между перекладинами зиял опасный прогал. Вилнит посмотрел вниз: в трех футах от него клокотала желтая вода. Здесь, наверно, была страшная глубина. Он бросил взгляд сначала налево, потом направо — там груда вещей уже придвинулась вплотную к борту. Надо было выбраться, а как? Может быть, закричать? Кто-нибудь услышит и вызволит, но кричать было очень стыдно.
Тем не менее голову он не потерял — она работала быстро, глаза — тоже. За перилами борта было еще с полфута палубы. Вилнит просунул в прогал сначала голову и осмотрелся, а затем, крепко вцепившись обеими руками в верхнюю перекладину, перекинул сперва одну, а затем и другую ногу. Край палубы был довольно скользкий, но, если крепко вцепиться в перила и осторожно переставлять ноги, удержаться можно. Несколько мешала свободно действовать левой рукой узорчатая палка, но бросить ее он не мог. До конца осталось уже немного, шагов через пять гора вещей кончалась. Прислонившись к борту, там стояли люди.
