Однако музыка довольно быстро надоела. Девочка сложила пальцы обеих рук в красивую завитушку. Подумаешь, какое дело! Вилнит умел переплетать пальцы так, что вместо десяти оказывалось девять, и приходилось искать, куда девался десятый. Девочка не могла зажмурить один глаз так, чтобы другой оставался открытым, а Вилнит в этом искусстве был настоящий виртуоз. Кроме того, он умел так морщить лоб, что шевелились волосы на голове. Зато девочка могла довольно прилично свистеть, перекосив рот, а Вилниту это вовсе не удавалось.
Было далеко за полдень, когда Вилнит вдруг встал и, ступая через вытянутые ноги дремлющих пассажиров, направился к выходу. Но у нужных дверей уже стояли двое мужчин с полотенцами и мылом в руках. Один из них попытался загородить коленом Вилниту дорогу, но другой пропустил его вперед, как только отворилась дверь. Это был на редкость симпатичный, загорелый до черноты военный. Все лицо его обросло темной щетиной, зато зубы были белые и он все время улыбался. Военный помог мальчику вымыть руки и лицо, утер своим полотенцем, и Вилнит прошел с гордо поднятой головой мимо того, кто загораживал ему дорогу. Что ему до таких невеж, когда всюду много добрых людей и они сразу приходят на помощь.
Проходя через вагон, Вилнит еще больше проникся уверенностью, что все будет хорошо. Мальчик уже чувствовал, что помогают ему потому, что он мал и слаб и в этой слабости кроется сила, благодаря которой ему не надо бояться незнакомых людей. В конце концов, кто мог его обидеть?
Возможно, бабушка и дед усмотрели бы в том, как он задрал голову и выпятил грудь, известные признаки бахвальства… Рядом с девочкой теперь сидела мать, и для Вилнита не осталось места. Нет — и не надо! Вилнит пошел дальше. В третьем купе ехали одни военные. Поставив на пол чемодан, четверо играли в домино, двое дремали, а один обтирал газетой коробку консервов. Одно место было свободно, и Вилнит направился туда. Когда он перелез через чемодан, игроки подняли головы, переглянулись и, пожав плечами, продолжали игру. «Играйте, пожалуйста, только не загораживайте чемоданами дорогу», — подумал Вилнит.
Когда он сел, военный, обтиравший консервную банку, покосился на него, но тоже ничего не сказал. Вилнит заинтересовался нарисованной на коробке рыбой. И сосед, проведя пальцем по золотой надписи, прочел: «Белуга».
— Белуга, — повторил Вилнит и кивнул. Он был вполне согласен с военным. Что же еще могло там быть, если не белуга?
