Бирюзовые архипелаги
И флотилии галер пламезарных.
И даже православному сердцу
Мечтаются «Острова Блаженных»,—
Грешная языческая прелесть,
Сатанинский соблазн элленов.
А на город глядеть не стоит:
В запустеньи древняя столица,
В капищах языческих — мерзость,
Ящерицы, змеи да падаль:
Гавань месяцами пустует,
Не видать и челноков рыбачьих:
Плавают они у Нимфеи,
Продают весь улов евреям,
А те его гонят к Требизонду
На своих фелуках вертлявых,
Здесь же и скумбрии не купишь!
Обнищала древняя столица,
Оскудели фонтаны и колодцы,
Еле держатся башни и стены,
Ноздреватые, как сухая брынза.
А в степи хазары кочуют,
А в Согдайе готы засели,
И уже, говорят, к Фанагории
Подступали какие-то руссы.
Да и в городе самом неспокойно:
Архонтесса впала в слабоумье,
Преполит народу ненавистен,
Показаться на базаре не смеет,
А геронты в городском совете
Точно псы весною грызутся.
Хочется Богу помолиться
(И собор вот построили новый,
И епископа вымолить сумели),
А нету в соборе благолепья:
Языческие торчат колонны
Из храма Деметры-дьяволицы,
А потир для крови пречистой —
Деревянный, как ведро водовоза…
А на том, на другом Босфоре
Мраморные, говорят, соборы,
Купол, говорят, над Софией
На цепи золотой подвешен,
Опущенной прямо с неба
Из незримых Божьих чертогов.
В гавани, говорят, без счета
Всяческих галер и каравий —
Карфагенских и Александрийских,
С Митилены, Кипра и Родоса,
Даже, говорят, с Тапробаны,
Где у зверя-индрика люди
Слущивают кожу-корицу.
Там благочестивые монахи
Непрерывно Господу служат,
Там глава Ионна Предтечи
Благовоннейшее миро точит,
Там в порфирных палатах базилевса
Золотые птицы распевают,
И у трона львы золотые
Рычат и размахивают гривой.
А на троне базилевс ромэев
Пресиятельнейший и пресвятейший
В пурпурной виссоновой хламиде,
В белом саккосе златоклавом,
В золотой чеканной диадиме,
В измарагдах и адамантах,
Неусыпно печется о державе
И о вере святой православной:
Шлет стратегов на коварных персов,
Шлет навмархов на арабов лютых
И новые измышляет казни
Для еретиков богомерзких.
Вкруг него сидят каллиграфы,
Записывают каждое слово,
И слово становится законом,
И когда его объявляют
Владычествующему синклиту,
Никто прекословить не дерзает,
Все встают и кричат по-латынски:
«Дуэс тэ нобис дэдит, рэге!»
Двадцать раз повторяя и сорок…
Ах, ведь повезло же Вардану!
Вместе мы бычков с ним ловили,
Вместе крали (хоть и грех великий!)
Дыни с отцовских огородов.
Вместе и в соборном хоре пели,
Только Бог наделил его горло
Серебром, и медом, и ветром,
Так что и в небе херувимы
