Шарль и Луи Бессьеры родились в Лимузене, в семье торговца свечным салом. При этом младший брат, стараниями папаши, стал грамотеем, а старший с юности пустился во все тяжкие. Пока Луи постигал латынь и продвигался в церковной иерархии, Шарль рыскал с ножом за пазухой по темным переулкам, но, несмотря на все различия, между братьями всегда царили доверие и согласие. Их объединяла общая тайна, в связи с чем и священникам, и ратникам кардинала во время этой встречи было приказано держаться на расстоянии.
— Как поживает пленник? — спросил кардинал.
— Ворчит. Скулит, как баба.
— Но работает?
— Работать-то работает, — хмуро ответил Шарль. — Слишком труслив, чтобы отказаться от работы.
— Он ест? Как его здоровье?
— Он ест, спит и трахает свою женщину, — сказал Шарль.
— У него есть женщина? — ужаснулся кардинал.
— Он заявил, что ему нужна женщина. Без бабы он, видишь ли, не может работать. Пришлось раздобыть ему женщину.
— Что за женщину?
— Шлюху из парижского борделя.
— Твою старую подружку, а? — спросил, забавляясь, кардинал. — Но не ту, полагаю, к которой ты питаешь слишком нежные чувства.
— Когда все будет закончено, — сказал Шарль, — ей перережут глотку, как и ему. Ты только скажи мне когда.
— Сразу, как только он сотворит свое чудо, — промолвил прелат.
Они проследовали по узкой тропе вверх, к гребню, приблизившись к башне, оставили стражу и священников во дворе, а сами, спешившись, спустились по короткой винтовой лестнице в подвал, к массивной двери, запертой на три тяжеленных засова.
— Стражники сюда не спускаются? — спросил кардинал, глядя, как его брат поднимает эти засовы.
— Только двое, которые приносят еду и носят ведра, — сказал Шарль, — остальным сказано, что им перережут глотку, если они попробуют совать нос куда не следует.
— А они поверили?
— А ты как думаешь? — буркнул, угрюмо глянув на брата, Шарль Бессьер и, прежде чем откинуть последний засов, обнажил свой клинок. Не иначе как на всякий случай, если запертый там человек вздумает на него напасть.
Этого, однако, не произошло. Пленник не выказал ни малейшей враждебности, он трогательно обрадовался кардиналу и почтительно преклонил перед ним колени.
Подвал башни представлял собой просторное помещение с высокими сводами кирпичной кладки, с потолка свисали два десятка светильников. К их чадящему свету добавлялся еще и дневной, пробивавшийся в узкие зарешеченные окна. Узник в подвале был молодым человеком с длинными белокурыми волосами, подвижным лицом и умными глазами. Его щеки и высокий лоб были измазаны грязью, которая также покрывала его длинные ловкие пальцы. Подошедшего кардинала он встретил, не вставая с колен.
