— Знаем мы этих молодых старичков. Этакое кокетничание своими годами. Но не скажешь, что это неприятнее обычного кокетства.
Все скамейки на поляне на самой вершине холма были заняты. Остальные стояли вокруг, беззаботно болтая и смеясь. Можно было уловить и кой-какие замечания по их адресу.
— Сила и красота! Идея и образ! Мысль и воображение! Да здравствует святое двуединство!
— Да здравствуют чернила и пудра!
— Так и стойте посредине — как статуи на классическом пиршестве…
Но даже явная насмешка сегодня не задевала и не обижала. Никто сегодня не думал плохого. Без насмешки и взаимного подтрунивания это общество не могло обойтись. В глубине души все они были хорошие люди, хотя и с издерганными сценой нервами и неуравновешенным характером.
Они отошли к сторонке, где поэт Апсэспетер, в панаме, с висящей на локте никелированной тростью, с веточкой рябины в петлице, старался объяснить пяти хористкам, суфлерше и помощнику режиссера красоту природы.
— Взгляните, как спокойно зеркало озера. Как застывшее серебро…
Зийна, сдерживая смех, подергала Зиле за руку.
— Вы послушайте: как застывшее серебро…
Зиле потряс ее за плечи.
— А ну-ка, уважайте поэтов! Невоспитанная девчонка!
— Окрест зеленые кусты — точно вал, точно сама тайна. И красная труба ленточной фабрики бросает на него тень. Словно легкие мостки, по которым следуют наши мечты.
Молоденькая девчушка с синими глазами и светлыми косами не отрывала глаз от поэта. И губы ее восхищенно повторяли все движения его губ.
Зийна не смогла удержаться. На лбу ее снова выступила вертикальная морщинка.
— Я возражаю. Эта труба совсем не красная.
— Виноват… — Поэт уязвленно обернулся. — Как это так — не…?
— А вот так — не красная. Закопченная, серая. Вверху даже совсем черная.
— Когда смотришь поверхностно. Когда нет эстетического зрения. Фабричная труба из кирпича, а кирпич должен быть красным. Я думаю, против этого вы не станете возражать.
— Ну, это совсем другое дело. Если «должен быть», тогда и возражать нельзя. Но этот вал… эта тайна. Чего там таинственного! Вы только поглядите: бабы в ивняке белье полощут. А вверху мальчишки лазают!..
Точно две стрелы, вонзились голубые глаза в Зиле. Он испуганно потащил свою подругу дальше.
Тучный комик Адлер, крепко подвыпив, водрузился на скамью. Держа на отлете свой котелок, он колотил в него кулаком, точно звоня в колокол.
— Дети мои… Детки! Минуточку внимания! Я хочу сказать слово. Серьезно…
— Ну, разве не гениальный комик! Весь сезон шутки шутил, а сегодня серьезно…
