– Я вашей фамилии даже не знал. Просто такой вариант убеждения предусматривался. Если позвонит любой старший офицер из Читы и скажет пароль, то лично начальник главка подтвердит суть операции. Ну, будете звонить?
– Нет, не буду. Пожалуй, ваше поведение в нашем управлении в эти дни более убедительно, чем заверения генерала из министерства. Значит, ваньку вы у нас валяли? Понятно. А чем же я заслужил высочайшее доверие? Тем, что оказался обижен и не возглавляю управление уголовного розыска? Так в должности и зарплате я не ущемлен. Все одно заместитель.
– Не то, Виктор Васильевич. Вас не допустили возглавлять уголовный розыск, потому что вам не доверяют. И прежде всего те, кто боится честного сыщика на этой должности. А для меня это первейшая характеристика. Ну, и еще мнение о вас, которое я почерпнул из разговоров со многими офицерами. Вас ведь многие знают, уважают, помнят на оперативной работе. Достаточно оснований, чтобы быть с вами откровенным и включить вас в операцию главка?
– Лесть – не лучший аргумент, – покачал головой Лосев, но глаза его смягчились.
– Какая, к дьяволу, лесть, – возмутился Крячко. – Я что тут вам, институтка? Объективная оценка, и не более!
Лосев задумался. Он оперся локтями на колени и с силой потер лицо ладонями. Крячко наблюдал за подполковником. Тот мог сейчас встать и послать московского полковника с его провокациями куда подальше. Но Крячко надеялся, что Лосев ему поверит и примет правильное решение. А нервы? Нервы в мужской среде ставятся на место простым и радикальным способом.
Крячко протянул руку к бутылке коньяка, открутил крышку и плеснул в два стакана граммов по тридцать. Ясно, что подполковник давно чувствует себя не в своей тарелке. Карьера складывается не так, как ему бы хотелось, занимается он не тем, чем хотелось бы и что он хорошо умеет. Плюс отношение начальства, плюс весь тот негатив, ради которого Крячко и Гуров сюда были направлены.
В положении Крячко сейчас было одно очень слабое место. Настолько слабое, что могло свести всю вербовку на нет. Крячко, спроси его подполковник конкретно, не смог бы вразумительно ответить, зачем он сюда прибыл, кого и в чем конкретно подозревает Москва. Не смог бы он назвать фамилии оборотней и их черные деяния. Есть только оперативная информация о ситуации. И если все это выложить сейчас Лосеву, то он подумает, что это или ловушка для него лично, или что приехали какие-то олухи, которые наломают тут дров и спалят его с его диссидентством. Тогда крах.
