– А что? – Адилбек быстро опрокинул рюмку виски и заморгал непонятливо.
– Ведь на всей этой истории со взрывами и расстрелами можно заработать деньги. Очень много денег, – молвил Александр Арзибекович сухо и отчетливо – будто дрессировщик щелкнул шамберьером над ухом бестолкового животного.
Яхта неспешно переваливалась с волны на волну. Через открытый световой люк машинного отделения донеслись глубокие вздохи двигателя. Миновав залив, яхта взяла курс к южной оконечности мыса.
Сын угрюмо смотрел на пологий песчаный берег, мучительно переваривая информацию.
– Сколько же он хочет за молчание? – наконец спросил он.
– Пока неизвестно. Но, видимо, немало… Несколько миллионов долларов как минимум.
– Так ведь это мусор, а не деньги! – раздраженно отмахнулся Адилбек. – Проще заплатить…
– Не проще. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Сегодня ему захочется… ну, пять или шесть миллионов долларов. А где гарантия, что завтра он вновь не станет меня шантажировать: мол, уважаемый Александр Арзибекович, у меня тут еще кое-какая информация появилась о взрывах, да и копии предыдущих записей остались, за которые вы уже заплатили… Мол, заплатите мне два раза по столько же. Что тогда? Быть его дойной коровой всю жизнь?
Адилбек замолчал; слова отца прозвучали справедливо. Устроившись у перила, он долго и задумчиво смотрел вдаль. Берег неотвратимо отдалялся. В вечерней дымке берега постепенно таяли нарядные коттеджи, темные эллинги со швертботами.
– В таком случае от Латыпова придется избавиться, – наконец молвил сын.
– Дошло наконец до идиота… – хмыкнул свергнутый президент. – Вот тебе и придется от всех их избавиться.
– От Латыпова и… Абуталипа? – спросил Адилбек, промакая салфеткой распаренное лицо.
– От Латыпова и Чингиза, – весомо поправил Александр Арзибекович.
– А от Чингиза-то зачем? Он ведь пока вроде бы верен тебе. Я ведь сам его личное дело недавно читал!
– Вот именно – «пока что верен». Обо всем, что происходит в моей стране, Чингизу известно не меньше, чем Латыпову. Если не больше. И теперь, когда Латыпов оказался змеюкой, пригретой на моей груди, я не могу быть уверенным, что и Чингиз не окажется таким же подонком. Понимаешь, в чем дело… Он ведь умный. И хитрый. А прикидывается здоровым и бесхитростным дурачком. Чингиз – человек с двойным дном, словно контрабандистский кофр. И никакое досье, никакие спецпроверки этот тайник вскрыть не в силах. Да, пока он мне верен, потому что ему это выгодно. Но где гарантия, что завтра он не переметнется к тому, кто заплатит больше меня?
