Он все еще не начал пить кофе, однако заказал ей вторую чашку. И только теперь Гвендолин убедилась, что он сделал эту остановку специально для нее.
Сердце бешено забилось в груди, легким, похоже, не хватало воздуха. Гвендолин почти задыхалась. Какая ерунда! Да у нее просто мания величия! Какое Даниелу может быть дело до того, выпила она кофе в офисе или нет?
И все же он так и не притронулся к кофе, рассказывая ей о тех вопросах, что наверняка будут обсуждаться на конференции. Неужели это так срочно? Он вполне мог бы поговорить об этом и по дороге…
Да что же это такое? Что происходит? — снова и снова спрашивала себя Гвендолин, идя следом за ним к машине. Неужели она действительно настолько глупа, что убедила себя в том, что Даниел Хартли испытывает к ней какие-то чувства?
Разве это возможно? Чем она лучше множества других окружающих его женщин?
Они дошли до машины, и, глубоко задумавшись, Гвендолин потянулась к дверце как раз в ту секунду, когда Даниел наклонился, открывая ее. На мгновение она почувствовала прикосновение его крепкой руки к своему телу, и тут же острое желание пронзило ее, словно кто-то ударил ножом прямо в живот.
Отшатнувшись, Гвендолин задрожала всем телом. Когда же наконец уселась в машину и случайно увидела свое отражение в боковом зеркале, ей стало нехорошо: глаза казались непомерно большими и потемнели, словно от боли, а лицо стало белое как полотно. Она поспешно отвернулась, тряхнув головой, чтобы волосы упали на лоб и помогли спрятаться от его взгляда.
Гвендолин обрадовалась, когда Даниел спросил, не будет ли она возражать, если он включит музыку. По крайней мере, теперь ей не придется больше терпеть эту пытку — поддерживать разговор на деловые темы. Она сидела, старательно отвернувшись к окну, и приказывала себе изображать живейший интерес к пробегающим мимо пейзажам.
Время от времени, однако, она теряла контроль над собой и, даже не замечая того, что делает, поворачивала голову и почти с жадностью рассматривала лицо Даниела, внимательно следящего за дорогой, глядела, как его руки уверенно держат руль. Каждый раз, когда взгляд устремлялся к нему, Гвендолин охватывало ни с чем не сравнимое наслаждение, сладостное возбуждение от мысли, что она находится рядом с ним. Временами ей казалось, что она с такой отчетливостью воспринимает его образ, будто ее лишили защитного слоя кожи, а его руки незримо прикасаются к каждой клеточке ее тела и ее чувства сливаются с ним, с его телом, с его душой…
