Рисунки заключенного Н. Краснова-младшего о лагерном быте. (Из книги Н. Н. Краснова «Незабываемое», Русская жизнь, Сан-Франциско) 1957 г
Из начисленных за каторжный труд двух тысяч рублей в месяц на руках у раба оставалось сто рублей — ровно столько, сколько было предусмотрено лагерными правилами. Но и эти ничтожные деньги раб мог потратить только по особому разрешению лагерной администрации, в виде поощрения за перевыполнение нормы и примерное поведение[23].
Коммунистическая система требовала: раб должен трудиться в полную силу, выполняя и перевыполняя рабочие нормы. На его бытовые условия особого внимания не обращалось, следили только за тем, чтобы предотвратить возникновение эпидемий. Ведь это могло привести к резкому сокращению поголовья рабов…
Несколько десятков плохо отапливаемых бараков, деревянные нары без постельных принадлежностей, два ряда трехметровых заборов из колючей проволоки, сторожевые вышки, вооруженная охрана с собаками — таким был лагерь для военнопленных № 525, отличавшийся от других тем, что в нем содержались офицеры немецкой армии — русские и украинцы[24].
Военной контрразведке СМЕРШ предстояло выполнить две основные задачи: сначала обнаружить перешедших на сторону немецких войск советских граждан и возбудить против них судебные дела, а потом выявить бывших подданных России, попавших в Европу во время Первой мировой войны или после гражданской войны.
Всех выявленных надлежало строго осудить — таковы были инструкции НКВД, разработанные на основе решений советского руководства.
К услугам следователей из СМЕРШа был хорошо отработанный Уголовный кодекс РСФСР. Такие же кодексы были и в остальных республиках, входивших в состав СССР, они различались лишь порядковыми номерами статей.
Перешедшего на сторону противника и служившего в немецкой армии советского гражданина, независимо от причин, побудивших его пойти на такой шаг, обвиняли по статьям УК РСФСР[25], входившим в состав разделов «Преступления государственные», а если он был в прошлом военнослужащим, то и по статьям раздела «Преступления воинские». Чаще всего это были статьи 58-1 — измена родине, 58-6 — шпионаж, а также обвинения в дезертирстве, переходе на сторону противника, выдаче государственной тайны. Почти все они предусматривали наказания вплоть до высшей меры.
С бывшими эмигрантами дело обстояло гораздо сложнее. Как подданных других государств или лиц без подданства их не должны были обвинять в измене родине (обвинения в шпионаже предъявлялись без особых затруднений). Правда, имелось разъяснение: эмиграция, если она последовала после 1917 года или являлась следствием пленения во время Первой мировой войны, и есть измена родине. То, что закон обратной силы не имеет, законодателя не волновало.
