Мы заказали два салата, две пиццы и две колы. Все это нам принесли минут через десять, и все оказалось просто огромным. Салат горой возвышался в миске и был посыпан гигантскими сухарями, а пицца оказалась закрытой и до отказа набитой ветчиной, сыром, овощами и даже креветками.
– И что, – спросила Ника, принимаясь за салат, – эти твои трейсеры просто бегают?
– Они не просто бегают. Они везде бегают. Везде, где хотят. Через перила. Балконы. По крышам бегают.
– В колодец прыгают, – продолжила Ника, – лишь бы на них пялились.
– Ты не понимаешь! Они, наоборот, не любят, чтобы на них пялились. Они это делают ради самих себя.
– Анбеливбл, хани... Это как если бы я стала актрисой для самой себя.
– Это же разные вещи. Понимаешь...
Я задумалась, наблюдая за пузырьками, поднимающимися по бокалу колы.
– Этот парень мне объяснил, что больше 80 процентов мозга отвечают за двигательную деятельность. И когда мы учимся совершать новое движение, то развиваем наш мозг.
– Бред, – фыркнула Ника, – я как-то тусовалась с молодыми теннисистами. Они все из себя крутые. Одежда от-кутюр. Цепи золотые. Денег чемоданы, личные водители. Корты в Майами. Но обычный разговор поддержать не могут. Просто рассказать, какой фильм нравится, а какой – нет.
– Может, потому что они на корте одни и те же движения совершают, – неуверенно предположила я, но тут же добавила: – Хотя глупость, конечно. Просто, наверное, разные люди есть. Кто-то хочет развиваться, а кто-то нет. Я вот хочу. Поэтому мне интересно узнать о паркуре побольше.
– И что, предложишь этому Карлсону тебя тренировать? – спросила Ника, запивая колой последний кусок пиццы и оглядываясь на шведский стол, где стояли мисочки с солеными огурцами, помидорами, оливками и грибами.
– Н-нет, – пробормотала я, опуская глаза и ковыряя вилкой свою пиццу, для которой у меня в животе уже места не было, – просто поищу в Интернете вот эту самую Академию паркура.
Вот так я соврала Нике. Но это было ради ее блага. Кто знает, как изменится ее настроение, если она узнает, что я пойду на тренировку по паркуру, который ей не нравится?
Не стоит рисковать ее настроением и аппетитом.
– Что-то я наелась, – объявила я, делая официантке знак рукой.
– Вот теперь я тоже, – кивнула Ника, стянув с моей тарелки кусок пиццы и запив его моей колой, потому что ее давно кончилась. – Харри ап, хани, нам еще в кафе зайти надо.
– Зачем? – испугалась я. – Я ничего уже есть не могу!
– Я тоже не могу. Пока. Но еще не вечер. А вечером мне может захотеться чего-нибудь вкусного. Не хочу упускать возможность...
