– Что вы собираетесь делать?
– Проедем, посмотрим кое-что в квартале – ответил коп номер один – потом вернемся.
– Сэр, здесь довольно опасно, это не самое лучшее место…
Один из Агентства по реконструкции, белобрысый, высокий мужик, дружески хлопнул Гонсалеса по плечу.
– Парень, расслабься. Это же не фавелы. Мы здесь раздаем столько денег, что на нас тут молиться должны…
Два вертолета MDD АН-6, побортно к которым были приделаны длинные скамьи на шесть человек, по три с каждой стороны – взлетели с одного из зданий в центре города примерно через полчаса после того, как в путь тронулся конвой. Это были обычные вертолеты для специальных операций в городе, легкие, малошумные, верткие, способные лететь по улицам между зданиями – недаром именно этот вертолет победил в конкурсе армии САСШ на "летающий джип" в конце пятидесятых. Вот только вертолеты эти – не принадлежали ни одной из государственных организаций, и люди, которые летели на них, пристегнувшись к скамьям по бортам – не были государственными служащими.
Начиная войну – никто и никогда не задумывается о том, что будет дальше. Ну, хорошо, даже если дальше будет победа. А что делать с победителями? С теми из рядовых, кто вкусил крови, с теми из генералов, кто вкусил денег, тяжелых, шальных и кровавых? Смогут ли они вернуться к нормальной жизни. Или следующими врагами станут уже они сами?
Эти войны – Мексика, Бразилия – отличались от всех других тем, что в них с самого начала определяющую роль играли деньги. Огромные, почти неисчислимые массы денег. В основном наличными – наличка хорошо идет в зоне боевых действий, тут нет банкоматов, и никто не принимает чеки. Много налички. Очень много налички. Неисчислимо много налички. Тут счет уже идет не на пачки – на чемоданы и мешки налички. Наличка пропадает, растворяется, ее невозможно отследить, это не электронная транзакция, не именной чек. Строительство вот этих вот крепостей, покупка боевой техники, при том, что обычный армейский внедорожник почему-то стоит дороже самого шикарного Кадиллака. Восстановительные работы, взятки, какие-то мутные исследования – везде нужны деньги, везде нужна наличка. Наличка переходит из рук в руки. Вывозится за границу. Оседает в сейфах и на номерных счетах. И те, кто хочет не то чтобы перекрыть, а только потревожить этот поток – они не просто рискуют жизнью. Они обречены…
Эта ударная группа – двенадцать человек – состояла из бывших военных, служивших в хорошо подготовленных частях, таких как рейнджеры или спецназ, и уволенных из армии с позором. Именно такими были критерии отбора в специальную группу, которая курировалась некоторыми влиятельными людьми здесь и в Вашингтоне. Всех этих людей нашли, с ними поговорили, с ними поработали самые лучшие психологи. Все они устроились в частное военное предприятие, в какое им сказали, получили новые документы, DOD badges, дающие им право находиться в зоне боевых действий, оружие и право безнаказанно убивать. Всё это были люди особого склада: у кого крыла съехала в Мексике, у кого в Бразилии, у кого – в Центральной Америке. Когда человек попадает на бессмысленную и жестокую войну, видит смерть и не может успокоить себя тем, что это – за Родину, за победу – он внутренне очень сильно меняется. Кто-то начинает пить, кто-то уходит из армии, кто-то кончает с собой – а вот в глазах кого-то человеческая жизнь девальвируется до ничтожной степени, и теряют вес некоторые фундаментальные понятия, такие как "свои" и "чужие". Скорее даже не так – все, с кем ты рискуешь жизнью рука об руку, становятся своими, что бы они не совершили, а вот все остальные, в том числе и в столице страны – чужими. Люди, летевшие на двух вертолетах – были как раз из таких.
