Ссорились они из-за того, где находится Зеб, когда он не с Люцерной. Он говорил, что работает. И еще он говорил: «Не напирай». И: «Тебе незачем это знать, для твоего же блага».
— У тебя кто-то есть! — кричала Люцерна. — От тебя разит чужой сукой!
— Ух ты, — шепотом замечала Аманда, — ну твоя мать и ругается.
И я не знала, то ли мне гордиться, то ли стыдиться.
— Ничего подобного, — устало отвечал Зеб. — У меня есть ты, зачем мне другие женщины?
— Врешь!
— О Господи Исусе на вертолете! Отвяжись наконец.
Зеб, капая на пол, вышел из душевого отсека. Я увидела шрам, где Зеба порезали — давно, когда мне было десять лет. У меня мурашки пробежали по спине.
— Как вы, мои маленькие плебокрыски? — спросил он, ухмыляясь, как тролль.
— Большие плебокрыски, — мило улыбнулась Аманда.
На завтрак была каша из жареных черных бобов и голубиные яйца всмятку.
— Очень вкусно, дорогая, — сказал Зеб Люцерне.
Я не могла не признать, что завтрак действительно неплохой, хотя готовила его Люцерна.
Она улыбнулась — слащаво, как обычно.
— Я хотела накормить тебя как следует, — сказала она. — Учитывая, что ты будешь есть всю остальную неделю. Старые корни и мышей, надо полагать.
— Кролика на вертеле, — ответил Зеб. — Я их десять штук могу съесть, с гарниром из мышей, а на десерт — слизняков, жаренных во фритюре.
Он взглянул на нас с Амандой и ухмыльнулся: нарочно хотел, чтобы нас затошнило.
— Звучит неплохо, — отозвалась Аманда.
— Ты чудовище! — воскликнула Люцерна, сделав большие круглые глаза.
— Жаль только, что к этому пива не дадут, — сказал Зеб. — Пойдем с нами, девочка, ты украсишь наше общество.
— Нет, спасибо, я лучше дома посижу.
— Ты с нами не идешь? — спросила я.
Обычно на Неделе святого Юэлла Люцерна увязывалась за всеми в лес — набирала для виду пучок сорняков, жаловалась на комаров и следила за Зебом. Сегодня я не хотела, чтобы она шла с нами, но в то же время хотелось, чтобы все было как всегда, потому что у меня было предчувствие, что скоро снова все изменится. Как тогда, когда меня выдернули из охраняемого поселка «Здравайзера». Это было просто ощущение, но оно мне не нравилось. Я привыкла к вертоградарям, мой дом теперь был здесь.
— Не могу. У меня мигрень. — У нее и вчера тоже была мигрень. — Я сейчас опять лягу.
— Я попрошу Тоби заглянуть, — сказал Зеб. — Или Пилар. Чтобы у моей девочки головка не бо-бо.
— Правда? — Страдальческая улыбка.
— Не проблема, — сказал Зеб.
Люцерна не съела свое голубиное яйцо, так что Зеб его доел. Все равно они мелкие, размером со сливу.
