– Спасибо. – Она с почтением приняла из его рук старый фолиант.
– Только помни, что тут нельзя ни есть, ни пить кофе, – предупредил Дэниел.
– Что ты, я понимаю.
Ровенна погрузилась в чтение. В свое время Этан Форрестер, наверное, считался прогрессивным писателем, хотя, конечно, создавал свою летопись, оглядываясь в прошлое. Он описывал впечатления своего детства, совпавшего с разгаром охоты на ведьм, – тяготы жизни в Салеме, суровые голодные зимы, строгие нравы пуритан и всеобщую истерию, когда довольно было крикнуть на улице «Ведьма!», и человека, которому адресовалось обвинение, приговаривали к смерти. Дошло уже до того, что и жену губернатора Массачусетса обвинили в колдовстве. Губернатор, будучи не в силах остановить безумие, обратился за помощью в Англию, чьей колонией был Массачусетс, и лишь тогда, постепенно, люди начали приходить в себя. Впрочем, хотя суды над ведьмами прекратились, многие из осужденных за колдовство так и окончили свои дни в тюрьме.
В те времена было так много причин для страха – враждебные индейцы, суровая природа, а тут еще и таинственные исчезновения людей, в основном молодых женщин. Они больше не возвращались – возможно, некоторые действительно уезжали жить в другое место, но только в кукурузном поле постоянно стали натыкаться на человеческие кости. Так возник миф о Сенокосце.
– Что такое? – спросил Дэниел, услышав, как Ровенна приглушенно вскрикнула.
– Представляешь, в начале восемнадцатого века на этом самом поле находили человеческие кости. Я об этом не знала. Ну-ка, что же там дальше…
Дэниел отложил свою книгу и подошел к ней, чтобы заглянуть в летопись. Ровенна продолжала вслух:
– «Плоти на них не оставалось, ибо в изобилии у нас хищной птицы и зверя, что объедали и разносили бедные кости по полю. Дознаться виноватых не могли. И вот в году 1720-м пропала девица Анна Ригби, и кто-то пустил слух о Сенокосце. Иные говорили, что он черной расы, ибо темный цвет кожи есть метка дьявола, или что сам дьявол является как Сенокосец. Но прежде Анну Ригби видели в обществе мужчины, и когда пришли к нему в дом взять его, он засмеялся. Ибо, сказал он: «Вы бессильны предо мной, потому сам дьявол живет во мне, и требует дань, и я приношу ему». Звали его Эндрю Каннингэм. Схватили его и бросили в темницу – в подземелье под конторой шерифа, – чтобы на другой день и повесить. Но назавтра, когда пришли, чтобы вздернуть его, он как сквозь землю провалился, а ведь прежде такого не бывало. И сколько ни искали его – не нашли. Поднялся страх, что дьявол ходит среди людей и творит свое черное дело. Дом Эндрю Каннингэма разнесли в щепы, а его старую служанку повесили – за то, что прислуживала дьяволу».
