Он все смотрел на нее, пока они шли к двери.
– Я могу ведь и домой поехать, знаешь ли, – сказала Ровенна. – Вызову такси и поеду.
– Отлично. – Он гремел ключами, открывая замок. – Ты сделала глупость, я разозлился, и ты едешь домой.
– Нет, я хотела сказать, что если ты очень зол, то тогда мне, может быть, не стоит у тебя оставаться.
– Нет, тебе не стоит забывать об осторожности и бросаться на людей. Почему бы тебе не признать, что ты была не права, и не пообещать, что больше такого не повторится? Это гораздо лучше, чем спасаться бегством. тебе не кажется?
Спасаться бегством? От него? Неужели она хотела сбежать от него? Ведь она наконец получила то, о чем мечтала. Столько лет ждать своего принца, и вдруг…
Глупо теперь, когда он с ней, позволить случайным страхам, ночным кошмарам все испортить.
– Хорошо, – сказала Ровенна, поворачиваясь к нему. – Но та дама вывела меня из себя! Такие, как она, раньше и охотились за ведьмами. Ты бы послушал ее! Такое впечатление, что мы живем в Средневековье.
– Ладно, входи, – сказал Джереми, – а то все соседи сбегутся.
Она с облегчением заметила, что он, кажется, больше не злится, и даже улыбка промелькнула на его губах.
Они поднялись по лестнице.
В столовой горел мягкий свет, отбрасывая слабые блики на заднее крыльцо, с которого они вошли. Она вгляделась в его глаза, в его лицо с выражением удивления и отчаяния и, не удержавшись, поцеловала его. Затем ее сумка с новой зубной щеткой упала на пол, и она очутилась в его объятиях. Она закрыла глаза. Какой ужасный день они пережили. Ей больше не хотелось об этом думать. Зло могло затронуть любого, но она не могла позволить себе пасть жертвой образов, отравляющих ее сознание.
Ей хотелось продлить это блаженное мгновение, сладкое ощущение его тела, его дразнящий поцелуй, жаркий и влажный, возбуждающий воспоминания о страсти, что они недавно делили. Они отстранились и посмотрели друг на друга. На его губах вновь играла улыбка, на одной щеке появилась ямочка. Она снова прильнула к нему, радуясь возможности просто быть с ним, чувствовать его большие сильные руки, держащие ее голову. Она слышала, как бьется его сердце под пиджаком и рубашкой, и, когда он поднял ее подбородок, она обрадовалась его губам, озорному и лукавому танцу его языка.
Затем его руки переместились ниже и занялись ее одеждой. Вскоре их одежда оказалась на полу, а они – в спальне.
Позже, когда их переплетенные тела начал окутывать тихий сон, Ровенна обнаружила, что изо всех сил сопротивляется наступлению дремы. Она часто моргала, боясь заснуть. Конечно, сон был необходим, и все равно она несколько часов провела в борьбе, до своего неизбежного поражения. Проснулась она не оттого, что ей приснился кошмар. Она проснулась от какого-то смутного беспокойства, будто в комнате что-то переменилось.
