Тайна дуэльных пистолетов | страница 50
Еще секунда, и она потеряла бы самообладание. Уголки ее губ начали слегка подергиваться. Ах, если бы знать, что на самом деле скрывается за этой маской холодной любезности! Конечно, она переживала за господина Скиннера. Но тогда почему она ночью передала этот абсурдный набор предметов человеку, который бродил по коридорам госпиталя?
Это шантаж? Мысль о шантаже крутилась в голове Франсуа, хотя она пока ничем не подкреплялась. Предстоящая операция как бы давала Франсуа отсрочку. В определенном смысле это было очень кстати. Если он все-таки решит уехать, то после операции поговорит. Такими рассуждениями Франсуа себя немного подбодрил и отправился рассматривать рисунки Боба, которые тот прятал на чердаке.
Франсуа был поражен! Он настроился увидеть прилежные, школьные рисунки, а перед ним были эскизы, свидетельствовавшие о явном таланте. У Боба был яркий дар карикатуриста. Несколькими штрихами мальчик передал забавные манеры госпожи Хамфри. С очками, сдвинутыми на лоб, с неодобрительным взглядом и скорбно поджатым ртом бедная гувернантка была даже более естественна, чем в жизни. Так же выразительно был сделан набросок с мисс Мэри. Это был не просто портрет, а позорный столб. Каждая деталь соответствовала оригиналу, но в целом лицо выражало презрительное безразличие, которое не было заметно на самой модели.
— Ты безжалостен, — заметил Франсуа. — Но у тебя, конечно, настоящий дар.
— Правда? — обрадовался Боб. — Подожди, я покажу тебе мои другие работы.
Неудивительно, что Боб предпочитал хранить в тайне ото всех свои рисунки.
— Я-то думал, что ты делаешь серьезные работы.
— Иногда. Но я больше люблю этот жанр. Это быстрее и забавнее.
— Но в Париже ты мне ничего об этом не говорил.
— Я не рискнул. Это ведь немного зло, то, что я делаю. Ты не находишь?
— Да. Немного.
— Эта работа меня успокаивает. Закончив портрет, я чувствую себя счастливым. Я даже не могу тебе объяснить это мое состояние.
— А не хочешь ли ты быстренько нарисовать меня?
— Нет. Только не тебя. Потому… потому, что я тебя люблю.
Они еще долго разговаривали, и вскоре между ними возникла такая близость, которая была куда сильнее товарищества, связавшего их в силу обстоятельств. Дождь стучал по крыше, капли падали им на головы, в щели дул ветер. Они сидели на полу, поджав колени, как мальчишки, играющие в песочнице, и серьезно разговаривали о будущем.
— Папа делает свои автоматы. Значит, я имею право делать мои карикатуры. Поучившись основательно, может быть, я смогу работать в какой-нибудь газете. А может быть, я попаду в театр. Знаешь, мне бы очень хотелось делать эскизы для театра.